– Папа, не слушай, это все неправда! – в отчаянии
закричала Маня.
– Погоди, Маняша, я сперва выслушаю одну сторону, а
потом уж…
– Нет, – подала вдруг голос молчавшая до тех пор
Аля, – это все правда, только я же не знала, что все подстроено… Что она
хочет выкрасть Инночку…
– Ничего не понимаю! Кто у кого украл девочку?
– Я! Я выкрала ребенка у преступной матери, которая
бросила ее на преступно легкомысленную няньку! Я спасала девочку! И не отдам
ее. Вы унесете ее только через мой труп!
– Ладно, это все восклицания! Слишком много эмоций.
Маня, попробуй-ка ты мне все объяснить!
– Папа, перед самым Новым годом мама Инночки уехала по
делам в Бразилию. Она вообще довольно часто уезжает и оставляет Инночку с Алей.
И всегда все было нормально, а тут…
И Маня, изредка всхлипывая, изложила отцу всю историю, не
упоминая однако о Василисе, о родственнице Майи Курмашевой Ядвиге Станиславовне
и о том, что Аля поначалу ударилась в бега.
Агриппина Яковлевна слушала все это молча, только одну за
другой смолила папиросы «Казбек». Малыгин слушал дочь, время от времени качая
головой с непонятным выражением лица. Когда Маня закончила свой рассказ, он
сказал:
– Ну, преступная мать или не преступная, оттого что
уезжает по делам, не мне судить, однако оставлять ребенка с вами, мадам, было
бы истинным преступлением. Мало того что вы чуть что хватаетесь за ружье,
причем заряженное, угрожаете не просто безоружным людям, а ребенку!
– Это, по-вашему, ребенок? – фыркнула старуха,
презрительно взглянув на Маню.
– Да, это ребенок!
– Это террористка! Похуже любого взрослого. Наглая,
мерзкая девка!
– Потише, мадам, прошу учесть, что это не просто
ребенок, это мой ребенок! И я не позволю ее оскорблять, тем более что она
всего-навсего хотела вернуть малышку матери и спасти от несправедливости эту
девушку, виноватую разве что в том, что она поддалась на ваши провокации.
Алевтина, соберите вещи девочки!
– Но я не знаю, где… – растерянно проговорила Аля.
– В таком случае заберем ее без вещей. – И тут они
услышали, как на крыльце кто-то топает, стряхивая снег с башмаков. Дверь
открылась, и вошел тот самый мужчина, который вчера беседовал с Зориком.
– Здрасьте! Что тут…
– Леонид! – вспыхнула вдруг Аля. – Как же вы…
– Он не Леонид, а Леонгард, – хмыкнула Агриппина
Яковлевна.
– Но что это значит?
– Вот, они приехали забрать Инночку! – со слезой в
голосе проговорила старуха. – Твоя преступная сестра…
– Забрать Инночку? Слава тебе, господи, наконец-то! Я
от ее рева уже близок к помешательству! Спасибо, покорнейше благодарю!
– Леонгард, ты в своем уме? – хрипло пролаяла
старуха.
– В своем, в своем, мама, в своем!
– Ну что ж, я полагаю, нам тут больше делать
нечего, – подвел итог Малыгин. – Леонгард, вы будете так любезны
отдать нам вещи девочки?
– Сию минуту! Только не зовите меня Леонгардом, я этого
не выношу! – Он в мгновение ока принес сумку с вещами и Пушистика, который
вдруг открыл свои красивые глазищи и громко проверещал:
– О'кей!
– Предатель, слизняк, беспринципный тип, вшивый
интеллигент, – честила сына Агриппина Яковлевна.
Аля тем временем подхватила Инночку на руки, Леонгард взял
сумку с вещами и двинулся за ней.
– Всего наилучшего, мадам, – произнес на прощание
Малыгин. – И советую вам обратиться к врачу. Идем, Маня!
– Ох ты, морда киношная! Гад бессовестный! – раздалось
ему вслед.
– Все-таки она меня узнала! – рассмеялся он, когда
они вышли на свежий воздух. – Ну и баба. Просто нет слов!
– Папочка, откуда у тебя пистолет? – ослабевшим от
всего пережитого голосом спросила Маня.
– Да какой пистолет? Зажигалка! Мне вчера подарили, и я
просто не успел ее вынуть из кармана. Терпеть не могу такие шутки, но вот
видишь, пригодилось… Фу, я аж весь взмок…
Они подошли к машине. Аля с девочкой уселась сзади и уже
хотела захлопнуть дверцу, как вдруг Леонгард нагнулся и сказал:
– Алечка, пожалуйста, простите меня. Я не хотел… Но… вы
мне и вправду очень понравились… Можно, я позвоню вам?
И тут Аля подняла голову, смерила его презрительным взглядом
и сказала гордо:
– Ваша мама права, вы – слизняк! – И она что есть
силы захлопнула дверцу.
– Ого! – воскликнул Малыгин. – Достойный
финал всей сцены!
Очутившись в безопасности, рядом с отцом, Маня вдруг дала
волю слезам. Она прижалась к нему и горько плакала.
– Ну ты что, Манечка, все уже кончилось, ну не плачь,
прошу тебя.
– Папа, папочка, ты… Ты… Ты такой молодец, ты так… так
это сыграл…
На мгновение он обиделся, а потом вдруг рассмеялся:
– Да, наверное, ты права. Я так испугался, когда
увидел, что она тычет в тебя ружьем, что и тут, видно, сработал актерский
инстинкт…
– Папочка, это была твоя лучшая роль!
– Несомненно! Я ведь спасал свою дочку.
– И спас!
– Честно говоря, теперь я думаю, что все было не так уж
страшно.
– Ты что, папа? Она же психованная!
– Да, ты права, – посерьезнев, кивнул он и вытащил
из кармана патроны. – Ты права, просто я легкомысленный человек, ты же
знаешь. Ну, девушки, едем!
Когда Аля с Инночкой были доставлены домой, Маня с отцом
поднялись домой.
– Папа, спасибо тебе, ты… У меня просто нет слов.
– А у меня есть вопрос!
– Задавай свой вопрос!
– Ты часто попадаешь в такие переделки, а?
– Ну что ты, папа! Первый раз! А почему ты спросил?
– Характер у тебя такой… Только обещай мне, что впредь…
– Обещаю, папа! Думаешь, мне нравится, когда в меня
целится сумасшедшая тетка?
– Значит, ты обещаешь?
– Конечно, обещаю!
– А теперь второй вопрос: тебе нравится эта игрушка?
– Пушистик? Очень.
– Хочешь такую?
– Папа, они ужасно дорогие.
– Да? Ну ничего, я получу гонорар и куплю…
– Нет, папа, не надо. Я уже большая…
– Да? – в голосе папы слышалось разочарование. –
Жаль. Она мне так понравилась, эта игрушка.
Когда папа ушел, выпив чаю и дав слово, что ничего не скажет
маме, Маня посмотрела на часы. Странно, Сашки до сих пор нет дома. И тут она
вспомнила про Зорика. Может, у них свиданка? Она набрала Ксюшин телефон. Та
сняла трубку.
