Помешкав лишь долю секунды, Марина решительно вышла в тамбур. У дверей, ведущих в тепловоз, стояли Миха, машинист и один из солдат-охранников, с коротким автоматом наперевес.
– А что происходит, мальчики? – невинным голосом поинтересовалась Марина.
Машинист бросил в ее сторону неприязненный взгляд и снова заорал, видимо надеясь, что его слова преодолеют бронированную дверь и достигнут ушей помощника даже сквозь рев дизелей:
– Петька! Последний раз прошу! Потом пеняй на себя!
– Закрылся его помощник в кабине, заблокировал дверь и ходу прибавил, – пояснил Миха. – Видать, крыша потекла у пацана. И ведь не достать его там – защита сработана на совесть. Такую дверь не всякая взрывчатка возьмет.
– Что ж делать-то? – жалобно спросил машинист. – А если он там помрет? Надо же как-то его оттуда извлекать. Спасать надо парня!
– А он когда по крыше тепловоза лазил, – подал голос из-за спины Марины Костя, – он как туда попадал? Я не видел, чтоб он на складской вагон переходил.
– Так он в окно, – светлея лицом сказал машинист. – Только кто ж полезет? Я не управлюсь, годы не те…
– Да нет проблем, отец, – хмыкнул Миха. – Я залезу. Нас этому учили, да и практика есть. Надеюсь, он окошко не додумается закрыть? Психи – они того, умные бывают.
– Иванов! – завопил из глубины вагона Роман Андреевич. – Немедленно сюда!
– Вот упырь, – проворчал Миха. – Сейчас ведь еще не пустит. Я рядом с ним, по инструкции, должен сидеть.
– Я ему все объясню, – успокаивающе сказала Марина и нехорошо усмехнулась.
Солдата с автоматом оставили на всякий случай в тамбуре, а сами двинулись обратно. Туда, откуда доносились полные ужаса крики Романа Андреевича.
За окнами по обеим сторонам от вагона убегали назад плотные стены совсем уже близкого леса. Стало заметно темнее. И Костя против воли ощутил, как где-то глубоко внутри шевельнулся страх. Экспедиция шла совершенно не так, как было запланировано, и могла в любой момент закончиться банальным крушением. Скорость у состава, конечно, все равно была относительно невысока, но сама мысль о возможности оказаться в лежащем на боку вагоне вызывала неприятный дискомфорт.
Возле Романа Андреевича и Вадика уже стоял полковник Кудыкин.
– Успокойтесь, ситуация под контролем, – говорил он, коротко поглядывая на приближающуюся по коридору процессию. – Тепловоз выполнит маневр по запасному пути и вернется обратно на станцию.
– Где мой второй телохранитель? – с надрывом, почти стонал чиновник. – Иванов!
– Товарищ полковник, – быстро сказал Миха. – Помощник закрылся изнутри. Разрешите, я через окно его достану? У меня есть подготовка. Вряд ли ваши солдаты умеют штурмовать вагоны на ходу.
– Хорошо, давай, – сказал Кудыкин. – Вон там за дверью есть пара толковых солдат – бери в помощь.
– Роман Андреич. – Миха оттеснил Вадика. – Разрешите, я отойду минут на пятнадцать – надо помочь машинисту кое с чем.
– Твое дело меня охранять, а не шляться где попало, – неожиданно грубо ответил Роман Андреевич.
Кудыкин в это время слушал торопливое бормотание машиниста, и с каждой секундой лицо его становилось все мрачнее. Стоящий рядом Костя отчетливо услышал, как полковник тихо сказал машинисту на ухо:
– Ты хоть примерно понимаешь, как далеко мы ушли с основной ветки? Если через пять минут не разберешься со своим придурковатым помощником, я прикажу пристрелить его через окно.
Машинист отпрянул в сторону и с испугом посмотрел на полковника.
– Иваныч, ты понимаешь, что мы в любой момент можем уйти под откос? – значительно громче спросил Кудыкин, и Костя вдруг понял, что свои слова полковник неофициально адресует испуганному чиновнику.
– Ну что, ваше благородие, – с презрением в голосе сказала Марина, наклоняясь так, чтобы посмотреть на Романа Андреевича, почти целиком спрятавшегося за спиной Вадика. – Дашь телака на десять минут или предпочитаешь в канаве сгнить?
– Пусть идет, мне что – жалко что ли?! – истерично взвизгнул чиновник и закрыл лицо руками.
– Все, быстро наверх, – тут же принялся командовать Кудыкин. – И побыстрей, побыстрей! Господа журналисты, оставайтесь здесь – мне совсем не нужны расследования с этим ЧП на уровне министерства.
Миха и машинист быстро зашагали в сторону перехода к складскому вагону.
– Вы не можете нас ограничить в получении информации, – запротестовала Марина. – Все отснятые материалы вам потом покажем и удалим все, что скажете.
– Марина, – проникновенно сказал Кудыкин, – поищите идиотов для своих манипуляций среди гостей нашего поезда. Позже. А пока я запрещаю покидать вагон. И никто вас ни в чем не ограничивает. Вы же пришли брать интервью у Романа Андреевича? Вот и берите себе на здоровье.
Когда за полковником закрылась дверь тамбура, Марина дернула Костю за рукав:
– К тепловозу, живо!
Они вернулись по коридору к оставленному у перехода в тепловоз солдату.
– Ну что, слышно что-нибудь? – спросила Марина, прикладываясь ухом к бронированной двери.
– Не, тишина, – ответил тот. – Вы бы голову от двери убрали. Она сюда открывается. Как бы не досталось вам, если изнутри ее резко откроют.
Марина послушно отступила в сторону и вперила требовательный взгляд в солдата:
– А что, служивый, давно у Кудыкина с машинистом конфликт?
– Не знаю, – равнодушно ответил тот. – Мне вообще-то обсуждать с вами начальство не положено.
– Ну, машинист тебе не начальник, – парировала Марина.
– Да все равно не положено, – спокойно сказал автоматчик, и Костя отметил про себя, что, в отличие от большинства совсем молодых солдат на бронепоезде, этот выглядел возрастным.
Несколько минут прошло в напряженной тишине. Продолжали торопливо отстукивать рваный ритм колеса. За дверью в вагоне охраны слышались голоса – видимо, Кудыкин прогнал зевак с крыши.
Внезапно поезд начал замедлять ход.
Заскрипели тормозные колодки, тело ощутимо потянуло вперед, и Костя даже уперся рукой в стену, чтобы не упасть.
– Похоже, Миха все-таки забрался в тепловоз, – подмигнула Марина автоматчику, но тот лишь слабо улыбнулся в ответ и ничего не ответил.
Вдруг откуда-то снаружи раздался резкий хлопок. По вагону прошел гул, по крыше прокатился металлический звон. Марина с непониманием уставилась в потолок, Костя растерянно закрутил головой. И лишь солдат, до того расслабленно стоявший у стены, весь сжался, оскалился и шагнул к внешней двери.
Снаружи кто-то сильно забарабанил в бронированный борт тяжелым молотком, да так быстро, что оставлялось только удивляться крепости рук бегущего вдоль состава хулигана. Поезд перешел на экстренное торможение: почти весь шум теперь перекрывался свистом тормозных колодок. Солдат выглянул в смотровую щель, а затем отодвинул небольшую заслонку и выставил наружу автоматный ствол.
