– Вы ждете утешений? – мягко спросил Ломакин. – Мне нечем вас утешить, извините.
– Нет, я жду, что вы прикажете как минимум одному из своих людей идти с нами, – жестко ответила Марина.
– Вы уже себя записали в этот будущий отряд? – удивился Ломакин.
– А что мне делать в осаждаемой крепости? – спросила Марина. – Тренироваться быть ласковой в ожидании победителей? Я пойду однозначно. И Наталья пойдет. Для того чтобы передать координаты поезда, никаких особых навыков не требуется. Поэтому для отряда мы с Натальей ничуть не хуже любого мужика. Так что насчет вашего человека нам с собой?
Костя вдруг понял, что до этого момента даже не пытался себе представить свою дальнейшую судьбу. Но сказанное Мариной не оставляло ему шансов – он обязан был стать одним из тех, кто попытается добраться до границы Зоны.
– Вы поймите, они – теоретики, – терпеливо сказал Ломакин. – Никто из них никогда не имел сталкерской практики. После того как вы научитесь пользоваться приборами, они ничем от вас отличаться не будут. Да и как я могу приказать идти на такой риск почти кабинетным ученым?
– То есть вот так? – горько сказала Марина. – Получайте прибор и делайте, что хотите? И никто нас через Зону не поведет?
Повисла неловкая пауза. Губернатор отвел глаза в сторону. Кудыкин опустил голову.
– Я поведу, – раздалось внезапно с другой стороны площадки.
Все повернули головы. От изумления и неожиданности Костя даже приоткрыл рот. Недалеко от люка, у перил, спиной к собравшимся стоял человек в новеньком камуфляжном костюме. Откуда он здесь взялся, понять было решительно невозможно, и несколько секунд все молчали, пытаясь осознать происходящее.
– Кто вы такой? – наконец громко спросил губернатор. – И откуда здесь взялись?
Человек медленно повернулся, и над площадкой пронесся общий вздох изумления.
– Приехал вот на этой консервной банке вместе с вами, – грубо ответил Роман Андреевич.
Его лицо выглядело потемневшим и даже несколько состарившимся. Под глазами образовались темные мешки, сетка морщин отчетливо бороздила выпуклый лоб, глубокие складки вокруг губ придавали лицу трагическое выражение. Взгляд его был каким-то отрешенным, но в целом чиновник снова выглядел уверенным, словно сумел чудом избавиться от всех своих страхов.
– Роман Андреевич, – с досадой сказал Кудыкин, – не валяйте дурака. Идите в свою конуру и ждите там либо спасателей, либо благородных бандитов. Вас вся эта кутерьма все равно не касается.
– Действительно, – очнулась и Марина, – поздно вы решили проявить свое геройство, господин Замзам! Идите уже, без вас разберемся.
– Разберетесь, – неожиданно спокойно ответил Роман Андреевич. – Правда, подохнете, в основном, по дороге. Практически все. Очень небольшие шансы выжить есть только вот у этого.
Все еще сидящий с отвисшей челюстью Костя со звонким стуком захлопнул рот, обнаружив, что начальственный палец показывает прямо на него.
– Ну и вон тот еще небезнадежен, – ткнул Роман Андреевич пальцем в Миху. – А остальные пойдут на корм собакам или расплещут кишки в первой же «тянучке».
– Да вы-то откуда все это знаете? – вскипела Марина. – Начитались отчетов в своем министерстве?
Вопреки ожиданиям, Роман Андреевич не стал поднимать крик и переходить на оскорбления. Вместо этого он подошел к сидящим и устроился на краешке лавки рядом с Костей.
– Это я последние десять лет сижу в министерстве, – сказал он с тяжелым вздохом. – А до того топтал вот эту самую Зону.
Он вдруг странно усмехнулся, прикрыл глаза рукой и, словно через силу, добавил:
– Вот уж не думал, что однажды снова придется стать сталкером. Вернулся Ромка-Топор, принимай обратно мать-Зона.
Все растерянно молчали. Миха и Вадик смотрели то друг на друга, то на Романа Андреевича, практически одинаковыми круглыми глазами.
– Ну и дела, – после короткой паузы сказал Кудыкин.
– А почему это? – губернатор выглядел так, словно ему по голове только что ударили чем-то тяжелым. – То есть… Я не понял. Роман Андреевич… Вы – сталкер? Как-то непонятно все…
– Роман Андреевич, это так неожиданно, – быстро заговорил Ломакин. – Вы и правда…
– Слышь, Борисыч, – грубо оборвал его Роман Андреевич, – губеру простительно – он не в теме. Но ты-то ведь в Зоне ужас сколько лет болтаешься. Я ведь помню тебя, видел не раз в полевых лагерях. Ты что, не слышал? Я – сталкер. Это значит, что звать меня не Роман Андреевич, а Топор. Приютил да крестил меня Зоной, Звяга. Помнишь Звягу?
– А как же, – медленно сказал Ломакин, внимательно разглядывая новоявленного сталкера Топора. – Только вот тебя я что-то в окружении Звяги не припоминаю.
– А чего бы тебе обращать внимание на почти совсем пацана еще, Ромку-Топора? – усмехнулся чиновник. – Ты ж у Звяги контейнеры покупал, почти никогда не заглядывая внутрь. И по самой высокой цене. Знал, что Звяга не обманет и лишнего не возьмет. А не брал Звяга больше, чем оно того стоило, после одного случая, в котором и ты, яйцеголовый Фека-Лом, был замешан.
После признаний Романа Андреевича, старые связи Ломакина со сталкерами уже не выглядели сенсацией, но и это произвело на Костю сильное впечатление.
– Да, – все еще с недоверием разглядывая Топора, сказал Феоктист Борисович. – Теперь верю, что ты из звягинских. Но прошло много лет. Какой из тебя теперь сталкер? Сталкера по Зоне не только знания ведут. Сможешь ли вернуться не только телом, но и душой?
– Сутки возвращался, – ощерился Топор. – Осталось немного вспомнить кой-чего.
– А что тогда за представление вы устраивали все это время? – с возмущением спросила Марина, словно признавая этим, что тоже верит словам бывшего «уважаемого Романа Андреевича» и что чиновник теперь достоин общения почти на равных.
– А вот это тебя совсем не касается, красавица, – с усмешкой сказал Топор. – Это мое дело. Мое и… ее.
Он встал, глубоко вздохнул и обвел руками окрестности.
Марина выглядела смущенной и, казалось, даже не нашлась, что ответить. Остальные и вовсе молчали, пытаясь привыкнуть к неожиданному исчезновению чиновника Романа Андреевича и появлению сталкера Топора.
– Ситуация у нас получилась неприятная, – без перехода сказал Топор совсем другим голосом, поворачиваясь ко всем присутствующим, – но не такая уж и катастрофичная, как может показаться. Я, конечно, уже давно не тот сталкер, каким был в молодости, но нам ведь не артефакты искать, а просто выбраться отсюда надо.
Взгляд его затуманился, словно он вспомнил что-то очень важное и мгновенно забыл о том, где находится.
– Не должен был я сюда возвращаться, – сказал он вдруг, ни к кому вроде бы и не обращаясь. – Не должен. Ни за что. Знал ведь, что ждет она меня и не даст уже обратно выбраться. Но так оно, видимо, на роду написано. И уж коль самому загибаться, так хоть напоследок доброе дело сделаю.
