– Там закрыто.
– Странно, – сказал Костя. – Радиометр, что ли, поискать? Чего они обратно не лезут?
– Так сейчас опасно совсем стало, – сказал Миха. – Слышишь, пули в борт лупят? На земле безопаснее.
– Поднимусь на крышу, – решил Костя. – Может станет понятнее, чего делать.
На обзорной площадке он столкнулся с Наташкой и Мариной. Наташка тут же спустилась в складской вагон, а Марина заупрямилась.
– Надоело, – сказала она. – Если идет бой, я уже готова в кого-нибудь пострелять. А если дойдет до рукопашной, то и загрызть.
Но грызть никого не пришлось. Позади бандитов засверкали вспышки автоматных очередей. Обрадовавшись, Костя подбежал к самому краю платформы, чтобы лучше видеть тех, кто пришел на помощь поезду.
– Неужели нас, наконец, нашли? – сказал он.
Бандиты в страхе разбегались. Некоторые из них нашли свою смерть в аномальном поле. И через какие-то десять минут бой закончился.
Глядя на приближающиеся фигуры, Костя был вынужден признать, что это не спасатели. Их было мало, да и одеты они были явно не как спасательная бригада.
А Марина вдруг подалась вперед, что-то жадно высматривая, и вдруг, слабо вскрикнув, бросилась вниз по лесенке, в складской вагон, а оттуда через дверь выбралась наружу.
Костя смотрел и не верил своим глазам. Впереди группы людей, неожиданно пришедших на помощь, шел Топор.
42
Десяток незнакомых людей, которых привел с собой Топор, вольготно расположились в штабном вагоне. Из тамбура раздавался металлический стук – это ремонтники пытались вскрыть дверь вагона-лаборатории. Счастливая Марина сидела рядом с Топором, а он, в свою очередь, улыбался, и выглядел абсолютно умиротворенным.
– Никакие это были не призраки, – объяснял он своему отряду и остальным собравшимся. – Это же моя отставшая группа нашлась, наконец.
– Мы сами виноваты, – сказал один из незнакомцев. – Нам проводник, Топор то есть, сразу сказал: никуда от стоянки не отходить. Что бы там ни случилось. А мы поперлись посмотреть на красивый серебряный туман. Вот он нас сразу-то и не нашел. Ну мы сперва бодрились, а потом испугались. Думали – хана. Вот и орали всякое, чтоб хоть кто-то нас услышал.
Костя шепотом спросил у Михи:
– Им так и не сказали, сколько лет прошло?
– Нет, – так же шепотом ответил Миха. – Решили на обратной дороге. А то и так у пацанов потрясений хватает.
– У меня, товарищ полковник, еще один вопрос имеется, – старший среди незнакомцев замялся, оглядывая собравшихся, но потом решился: – Мы не туристы, на самом деле. У нас задание. И вы, как человек военный, должны меня понять. Мне бы сперва приказ выполнить. Где-то здесь недалеко есть военная лаборатория, где работает некто Ломакин Феоктист Борисович. У меня приказ на его арест и препровождение за пределы Зоны отчуждения.
И следующие несколько минут, пока штабной вагон содрогался от хохота, команда спецназа, зашедшая в Зону под прикрытием много лет тому назад, сидела с непроницаемыми лицами, не зная, как реагировать на этот приступ веселья.
Внезапно резкий удар сотряс вагон. Все мгновенно замолчали. За окнами полыхнуло синее свечение. В вагоне потемнело. Костя посмотрел в окно. За окном плыл серебристый туман.
– Это Версоцкий! – взволнованно сказал Связист. – Он все-таки сумел запустить установку! Будьте осторожны, он хотел стать кукловодом!
Жуткий металлический грохот за дверями возвестил, что бронированная дверь в лабораторию наконец пала под инструментами ремонтной бригады.
А через несколько минут двое сотрудников Ломакина ввели в штабной вагон связанного Версоцкого. Профессор жутко гримасничал и пускал слюни.
– Ну вот и добился Версоцкий своего, – сказал Связист. – Еще один титан духа без желаний. И это очень хорошо!
43
Постукивая на стыках рельс, бронепоезд медленно двигался в глубь Зоны, направляясь, тем не менее, на базу. Домой. Тем более, что несколько километров до разъезда уже были разведаны рядовым Ерохиным.
Можно было, конечно, вернуться обратно, но, во-первых, оставалось неясным, не стоит ли до сих пор на путях чужой тепловоз, вооруженный пушкой, а во-вторых, там пришлось бы восстанавливать довольно большой участок путей. Поэтому было принято решение попробовать на малой скорости проехать вперед до разъезда, уйти по левой ветке и выскочить на основную дорогу.
Памятуя о случившемся несколькими днями ранее, никто на обзорную площадку выбираться желанием не горел. Тем более, что в вагоне охраны губернатор собирался осторожно рассказать команде спецназовцев, которых привел за собой Топор, о том, что дома их уже много лет, как считают погибшими. Поглазеть на этот разговор, а заодно и поддержать морально, отправилась бо2льшая часть уцелевших в экспедиции людей.
Костя же взял Наташку за руку и повел за собой, на обзорную площадку складского вагона. Наверху никого не было, и они впервые за все прошедшее после встречи время смогли остаться наедине.
– Знаешь, – сказал он, глядя на уплывающие назад выжженные поляны среди бурых зарослей травы и низкорослого кустарника, – я так много хотел сказать тебе там, но сейчас понимаю, что ты была права, когда просила не говорить с тобой во время перехода к Периметру. Это позволило на многое посмотреть честно. Надеюсь, ты не сильно ко мне привязалась и сможешь легко про меня забыть.
Она удивленно посмотрела на него.
– Что случилось, Костя? – в ее словах слышались одновременно обида, растерянность, но и, почему-то, облегчение.
– Мы не подходим друг другу, – сказал Костя. – Это раз. Да и вряд ли ты сможешь быть женой сталкера. Это два.
– Сталкера? – удивилась Наташка. – Почему сталкера?
– Потому что я понял, где мое место. Оно здесь. – Костя обвел рукой дикий пейзаж. – Я даже обратно в столицу не поеду. Сдам вещи Марине и останусь. Может с Кудыкиным договорюсь, а может и в сталкеры подамся.
Наташка смотрела на него пристально, все еще не зная толком, как реагировать на такое признание. Потом вдруг обняла и поцеловала. И отстранилась.
– Ты прав, – сказала она. – Наверное, у нас и правда ничего бы не вышло.
Привлеченный каким-то движением, Костя повернул голову. С маленькой обзорной площадки на крыше штабного вагона на них смотрели Марина и Роман Андреевич.
– А вот у них – получится, – завистью в голосе сказала Наташка.
Откуда-то издалека донеслась раскатистая автоматная стрельба. Потом подключились пулеметы. Но все это больше не касалось экспедиции, которая почти вернулась на базу. Как раз вдалеке показались первые строения Периметра.
44
Бронепоезд медленно въезжал на станцию, которую покинул четыре дня назад, чтобы успеть вернуться к обеду. При пресечении Периметра поезд даже не остановили, за что Кудыкин был весьма благодарен дежурному офицеру на железнодорожном шлюзе. Он помахал ему рукой, когда тот вышел из «караулки» при шлюзе, и сказал губернатору:
