– Активируй и войди в систему, я считаю его данные.
Влад встал, прошел к копиру, отключил режим зарядки батарей.
– Ты что делаешь? – не понял Давид.
– Да Космос попросил копир включить. Я все еще с ним говорю.
– Ты точно не свихнулся?
– Точно. Такой сложной шизофрении просто не может быть.
– Много ли ты знаешь о шизофрении…
– Ты бы знал, сколько всего мне сейчас рассказали. Подожди немного, я все перескажу.
Отвернувшись от Давида, чтобы тот не смущал своей скептической мордой прирожденного жулика, Влад мысленно доложил:
– Вроде включил.
– Войди в систему.
– Это как? Вызвать меню управления?
– Да.
– Ну вызвал.
– Принято. Копир простейший, и это положительный признак. Если противник не имеет доступа к более совершенным и масштабным устройствам, его возможности действительно незначительны. За эти годы старая техника пришла в негодность, а воссоздавать ее с информационных матриц он, вероятно, не умеет.
– В подземелье, где я бродил, местами встречались серебряные сетки. Думаю хранилищ, отрезанных от времени, там хватало. Что, если радикал найдет уцелевшее оборудование или мощное оружие?
– Это вероятно, но пока что у нас нет возможностей помешать противнику. Хотя поверхность Земли сильно пострадала от войны, районов, где есть вероятность обнаружения хроноизолированных хранилищ, осталось немало.
– Понятно… Ну так с чего мне начинать? Бежать отсюда?
– Да. Твое спасение для нас первоочередная задача. Ты единственное средство действия.
– Даже если спасусь, где мне найти ретранслятор и ремонтный корабль? И как я установлю биометку?
– В некоторых вопросах я окажу полную помощь. Для решения других потребуется помощь посторонних.
– Кого ты собрался привлечь?
– Нам необходимо найти уцелевших людей. Во время войны многие должны были укрыться в хроноубежища. Пусть радикалы их уничтожали, кто-то мог уцелеть. Даже неспециалист сумеет помочь с установкой биометки. Пусть выполнит это не совсем корректно, система контролера исправит ошибки, ведь одна из ее функций – ремонт повреждений биометки и синтетических нейронных связей.
– То есть мне опять лезть под землю и искать убежища, которых, может, вообще не осталось?
– Это один из вариантов.
– А я ведь находил свежий скелет с биометкой. Он, похоже, из-под земли выбрался недавно.
– Скелет выбирался из-под земли?
– Ну на тот момент он вряд ли был скелетом.
– Этот факт подтверждает мои предположения. Возможно, в том районе обнаружится хронохранилище с людьми.
– Как же неохота туда лезть… К тому же там сотни километров туннелей, и половина, если не больше, завалена. Можно годы потратить на поиски.
– Есть другой вариант, с высоким шансом успеха.
– Какой?
Влад едва не зажмурился, когда перед его глазами вспыхнула картина. Земной шар внизу, далеко под ним тьма, усыпанная звездами, по центру картинки быстро перемещается крошечная искорка.
– Красиво… Это вид из твоего убежища?
– Да. Это данные с оптической системы наблюдения.
– Зачем показываешь?
– Видишь капсулу?
– Не понял?
– Предмет, который перемещается в центре?
– Вижу.
– Когда началась война, одной из первых была атакована станция Озн – их крупнейший объект военного назначения на высокой орбите. Бортовое вооружение позволяло наносить удары по целям на орбитах между Марсом и Юпитером. Ее основной задачей являлось дальнее прикрытие гелиоцентрических станций в том районе. Не в силах захватить управление над ней, радикалы предприняли атаку. От атак с Земли Озн была слабо защищена, к тому же большую роль сыграла неожиданность и внутренняя диверсия, подготовленная заранее. Персонал станции понял, что долго продержаться не сумеет, однако за отведенное им время сумел уничтожить значительную часть резервного флота, попавшего под контроль радикалов. Но для нас важен лишь один момент: когда на станции осознали, что происходит, были приняты два решения: сражаться до последнего и обеспечить эвакуацию гражданских лиц. Всего таких лиц оказалось пятеро: обозреватель популярного портала, прилетевший для прямого интервью с офицерами, освободившимися от боевого дежурства; разработчик новейшей системы гравитационного наведения, занимавшийся осмотром оборудования после испытаний; две сотрудницы службы сексуальной разрядки, в нарушение правил привезенные для вечеринки одного из офицеров, которого на днях повысили в звании; и абсолютная чемпионка Солнечной системы по фрикасту, прибывшая для показательных выступлений перед военнослужащими в рамках традиционного турне. Всех их погрузили в индивидуальные капсулы и отправили на безопасные орбиты.
– Они так и летают? Столько лет прошло, там ведь теперь трупы.
– Пожалуйста, выслушай до конца. При разрушении Озн также уничтожили капсулу с разработчиком системы гравитационного наведения, причислив его к специалистам Красной сети. Остальные капсулы не тронули. На конечном этапе войны, еще до объявления приказа о тотальном уничтожении человечества, один из лидеров противника, одержимый идеями неоморализма, отдал приказ уничтожить капсулы с сотрудницами службы сексуальной разрядки. Оставшиеся две не тронули даже в конце войны. Радикалам приходилось беречь ресурсы, растрачивать их на столь незначительные цели слишком расточительно. Но орбиты, в тот период бывшие безопасными, из-за боевых действий постепенно изменили статус. Капсула с обозревателем гражданского портала была обстреляна, но уцелела. Имелась ненулевая вероятность того, что пассажир выжил. Однако спустя сорок семь лет после завершения активных боевых действий эта капсула столкнулась с крупным обломком, ресурсов жизнеобеспечения не хватило для спасения. Это были самые трудные годы для орбиты, позже она значительно очистилась в силу естественных причин и благодаря действиям остатков систем противометеорной защиты. На сегодня сохранилась лишь одна капсула. По моим расчетам, чемпионка фрикаста жива с вероятностью одиннадцать процентов. Точнее установить не хватает возможностей. Я мог упустить факты столкновения с незначительными обломками, к тому же капсула не рассчитана на такой длительный срок эксплуатации.
– Не хочу тебя огорчать, но человек еще меньше, чем капсула, сможет столько эээ… функционировать.
– Я осведомлен о продолжительности вашей жизни. Но в капсуле смонтирована система хроноостановки. Насколько мне известно, она перезагружается раз в тридцать пять лет, процесс длится не более пятнадцати секунд. В таком случае получается, что пассажир капсулы стареет на пятнадцать секунд раз в тридцать пять лет.
– То есть фактически для этой пассажирки прошло порядка тысячи секунд? – грубо прикинул Влад.
