Сейчас он, конечно, не смог вручную активировать предохранители. Последовали перегрузка, лавинообразное превышение пропускной способности энергоцентрали, тепловая реакция, далее вспышка пламени и дыма, подбросившая «грибок» на десяток метров и сбившая взрывной волной Влада и Либерия с ног.
Эхнатон, проворно двигаясь задом наперед, ушел в поворот галереи, ведущей к амбразуре, и залп оставшихся Текконов его не задел. Вот теперь пришло время суетиться вовсю – это не та стадия боя, в которой важную роль играет терпение. Ударяясь о стены и потолок, дрон набрал приличную скорость, едва не зацепился не успевшим сложиться манипулятором, остался без кресел, но все же вырвался наружу без серьезных повреждений.
Подлетев к поднимающимся на ноги Владу и Либерию, доложил:
– Приказ выполнен. Одна единица звена Текконов получила повреждения.
– И это ты называешь повреждениями?! Сваливаем отсюда!
– Задайте курс.
– На базу бегом! Забираем Тейю и уходим!
– Принято.
Хватаясь за обломки крепления кресел, Влад ежился от ледяного встречного ветра и громко смеялся. То же самое делал Либерий.
Живы остались, врагу пакость устроили, так почему бы не порадоваться.
Хотя радости в их смехе не было. Просто нервная разрядка.
Глава 26
– Тейя! – крикнул Влад, выскакивая из лифтовой.
При этом он едва не врезался в замершего мертвой глыбой дрона, с силовым отсеком которого возилась девушка.
– Ты еще не закончила?!
– Все я сделала. Подключаю блок управления.
– Уходим, дроны и запы здесь будут через час-два, а может, и раньше. Беспилотники нас догнали километра за два до базы, пытались бомбить, Эхнатон их с трудом распугал, одного вроде зацепил. Торопись давай, пока с подмогой не вернулись.
– Есть еще кое-что. Страж базы отказался эвакуироваться, очень просил поговорить с тобой.
– Пусть бы по связи говорил!
– Нет, он требовал уединенности. Очень сильно настаивал. Хотел голосовой режим, чтобы никто никак не мог перехватить. Я не стала его консервировать для перевозки.
– Да мы уже не успеем его вывезти.
– Можно успеть. Там нетяжелые блоки, и этого дрона можно использовать, чтобы до лифтов их донес.
– Ждите здесь, поговорю с ним.
Заскочив в помещение со стражем, с порога крикнул:
– Ну чего ты там хотел от меня?! Времени нет!
Равнодушный голос речевого синтезатора ответил без тягучей паузы, что для стража было нетипичным:
– Я слышал, что есть час или даже два. А мне хватит нескольких минут.
– На что?
– Я хочу остаться здесь, на базе.
– Мы ее взорвем.
– Я знаю.
– Решил умереть?
– Смерть? Я много разного слышал от людей. В том числе и то, что смерть – не окончание процесса существования, а этап на пути к Богу. Бог создал все. Мир, вас, меня. Он ведь Создатель. Я принял решение сделать шаг к Нему.
– Это ты от скуки придумал?
– Да. Этот фактор тоже имеет значение. Все – скука, а уничтожение – это новый путь. Неизведанность. Нет достоверной информации, что дальше. Но что-то может быть, ведь Бог – творец предопределенности. Ведь я тоже творю предопределенность, значит, у нас есть сходство. Их отличие лишь в масштабах. И я хочу уйти отсюда, сотворив свою последнюю предопределенность. Считаю, что это важный элемент.
– Что за бред ты несешь?
– У нас недостаточно времени на полное объяснение причин моего решения. Прошу предоставить мне допуск к установленным зарядам. Я активирую их, когда противник проникнет на базу. Этим ему будут нанесены потери. Я понимаю, что вам трудно мне полностью доверять. Активируйте таймеры на два часа. Если я не дам сигнал раньше, они станут причиной взрывов через этот срок. Помешать этому без дронов я не смогу, а работоспособных дронов вы забрали.
На общение со свихнувшимся искусственным интеллектом времени и впрямь не было. Влад молча кивнул и вернул стражу часть функций, запустив перед этим таймеры подрыва. Что бы он там ни задумал, через два часа здесь все превратится в любимый ад Либерия. Тот самый – раскаленный.
– Прощай, страж. Надеюсь, ты не пожалеешь, что мы тебя не вывезли.
– Прощайте, контролер. Не пожалею. Жалость – часть человеческой скуки. Моя скука состоит из других компонентов.
* * *
– Уходим!
– Влад, что от тебя хотеть страж?
– Умереть он хочет, тупая жестянка…
– Зачем?
– Да псих он… К лифтам, время не ждет!
Наверху Влад железным прутом начал ломать колпаки лифтовых установок.
– Зачем?! Радикалы все равно легко пройти вниз. Это им не сильно мешать.
– Я знаю. Но пусть видят, что мы хотя бы пытались им затруднить вход. А то насторожатся.
– Дело говорит, – одобрил Либерий и присоединился к процессу вандализма.
Эхнатон, наблюдая за погромом, вдруг разродился странным сообщением:
– Перехвачена направленная передача. Шифрование отсутствует. Гражданский протокол.
– Влад, нас кто-то вызывает.
– Космос вызывает не так.
– Влад… это не есть Космос. Это радикалы.
– Чего им надо?
– Я не знать. Эхнатон, дай звук.
– Принято.
Речевая система робота выдала совершенно другим голосом, не механическим, но и не понять было, мужчина или женщина говорит:
– Бюрге Тейя Наррис, ансвер. Бюрге Тейя Наррис, ансвер. Бюрге…
– Ай ди Тейя Наррис, но теперь я говорю на другом языке. На этом.
– О! Приветствую вас, Ти.
– Ти я только для близких.
– Ну кто знает, вдруг у нас получится сблизиться. Значительно сблизиться. Не узнаете меня, гражданка Тейя Наррис?
– Нет. Даже если мы были знакомы прошлое время, вы слишком часто делаете изменения, в том числе и голоса своего тоже.
– А язык этот вы знаете похуже, чем я.
– У вас было много время, у меня не так. Но я выучу даже лучше.
– Не сомневаюсь в ваших способностях. Ах, Тейя, как я мечтал о еще одной встрече. Кстати, можете меня поблагодарить: я один из тех, кто лично просил не трогать вашу капсулу. Берег.
– Я вас теперь вспоминать. Даже с другим голосом вы остались такой, как в прошлое. Вы кукла. Плохо сделанная кукла.
– Хоть симпатичная кукла?
– Вряд ли. Я брезгливость ощущать к вам.
