— Ты предлагаешь мне поглупеть? — Расстроенный пес еще глубже зарылся мордой в подушку.
В дальнем углу каюты, перестроенной для нужд гостей, Браук раскрыл вертикально расположенные челюсти и обнажил ряд гигантских, острых, как пилы, зубов:
— Есть небольшая сага, в которой говорится как раз о таких нытиках, как ты, друг Джордж. Если хочешь, я спою ее тебе.
Пес со страхом покосился на гору мышц и костей. Былую меланхолию Браука как рукой сняло, что и неудивительно, кисло подумал Джордж. Ведь они сейчас летели на его родину.
— Спасибо, Браук, но я сейчас не в настроении.
— Успокойся же ты, наконец, сардоническое четвероногое, — произнесла из своего бассейна с фонтаном Скви, стараясь урезонить циничного пса. — Пока ты наслаждаешься моим просвещенным обществом, тебе нечего опасаться. Держу пари, что за тобой в жизни так никто не ухаживал.
Слегка приподняв голову с мягкой подушки, Джордж задумчиво уставился на к'эрему. Интересно, как бы он себя чувствовал, если бы его хозяином стало это создание? Правда, Скви и без этого мнила себя хозяйкой всех троих друзей, опекавшей этих недоразвитых несмышленышей.
Хозяин… Виленджи, взявшие его в плен и лишившие свободы, научили его тем не менее мыслить и говорить. Помимо того что речь позволила ему общаться с другими существами, она научила его и рефлексии.
Джордж родился уличным псом, и хозяина у него никогда не было. Влача жалкое существование в трущобах Чикаго, он порой — примитивно, по-собачьи — завидовал избалованным псам, которых водили на поводке и возили в машинах. От тех собак пахло едой, богатством и довольством. Теперь он отчетливо понимал почему. Те собаки жили в домах и квартирах, с людьми, которые были их хозяевами. Теперь, получив интеллект и речь, Джордж понимал, что не сможет жить как те собаки, как бы его ни баловали. Он не только очень много повидал, он теперь слишком много для этого знал.
Что, если после возвращения на Землю — пусть даже надежда на такое возвращение была призрачной и сомнительной — все его новые способности окажутся никому не нужными, люди перестанут признавать его равным себе и он станет таким же, как все прочие дворняги, с которыми он снова начнет скитаться по грязным переулкам, драться и спариваться в подворотнях. Он все реже и реже будет вспоминать о приключениях, которые ему довелось пережить. От такой перспективы Джордж содрогнулся. Если это произойдет, то сразу или в результате мучительного процесса сужения сознания? Когда это в конце концов произойдет, сохранятся ли в его мозге следы пережитого, или он даже не будет сознавать своей потери?
Он вдруг понял, что внимательно смотрит на Уокера. Человек был с головой занят хюффийской головоломкой и не обращал на собаку никакого внимания. Они вместе прошли сквозь невероятные испытания. Есть ли гарантия, что в случае утраты интеллекта Уокер возьмет его к себе, сделает своим питомцем? Станет ли Уокер за ним ухаживать?
Был же момент, мрачно подумал Джордж, когда он жалел о том, что виленджи насильно научили его говорить. Но по мере роста интеллекта, открывшего ему Вселенную, Джордж постепенно осознал весь ужас возможной утраты этого бесценного приобретения. Он перестал жить обычной собачьей жизнью — простой, но непритязательной, невежественной, но естественной. Джордж лег на бок и вытянул дрожащие лапы. Лежа в таком положении, он мог видеть голографическую картинку, которыми были заполнены все каюты нийувских кораблей. Сейчас на голографическом экране был виден межзвездный пейзаж с коррекцией пространственно-временных искажений. Звезды и туманности сияли в черном небе беспощадно-ярким светом, ошеломляя зрителей своими умопомрачительными цветами. Раньше Джордж воспринимал звезды всего лишь как точки на темном ночном небе. Теперь знание их природы делало звезды понятными и простыми, но одновременно придавало им поистине неземную красоту.
Джорджу стоило огромного труда не завыть в голос.
Глава 9
Гиперпространство, двойное пространство, вывернутое пространство: названия континуума, сквозь который они пролетали в каждый данный момент, менялись в зависимости от того, кто их произносил — нийувы или иолфы, а также от конкретного времени и стадии перехода. Джордж сроднился с этими названиями. Останавливались ли они на орбитах или с немыслимой скоростью перемещались в пространстве, это теперь был мир Джорджа и его друга — с того момента, когда они были похищены с Земли.
— Все это не имеет никакого значения, Марк, — вещал пес, когда они шли в командирскую рубку. — В каком бы месте мы ни находились, это не то место, где мы должны быть.
— Это неправильно. — Уокер кивнул проплывавшему мимо аватару иолфа. Схожие боевые традиции сгладили напряженность в отношениях между мучителями хюффийцев и победившими их нийувами. Теперь электронные аватары обоих видов невозбранно посещали корабли друг друга. — Определенно мы находимся в нужном месте, — сказал Уокер своему четвероногому другу. — Мы находимся на пути домой.
Пес скептически фыркнул:
— На пути домой? Как же, как же! Мы находимся на пути к Туукалии — и то если нам посчастливится ее найти. Земля — это для нас пока не более чем отвлеченное понятие. Если же мы не найдем Туукалию, то нам придется вернуться на Хюфф и начать все сначала, если не на Нийув. — Он взмахнул лапой, ловя воображаемую муху. — Несмотря на мой благоприобретенный интеллект, я бы не отказался сейчас от красивой сучки и сладкой косточки.
— Я тоже, — буркнул Уокер, прежде чем до него полностью дошел смысл сказанного. — Стейк, — блаженно произнес он, — настоящий кофе, м-м-м. Как же мне надоела вся эта синтетика.
— Мы пришли. — Джордж постарался вывести приятеля из мечтательного состояния. — Отбрось ненужные мысли и не распускай сопли на командном пункте.
Герлла-хин и Собж-ус уже ждали землян. Капитан заметно волновался, что было видно по напряженной оборке и подрагивающим хвостам. Астроном, напротив, сохраняла полное спокойствие. У стен командного пункта на разных уровнях перед мобильными мониторами работали операторы. Расположение рабочих мест отражало эстетику нийувской культуры с ее привычкой к вертикальному членению пространства. Нийувский рабочий чувствовал себя более комфортно, если коллеги работали выше или ниже его, а не на одном с ним уровне.
Голос Герлла-хина ничем не отличался от голосов других нийувов, но Уокер с трудом переносил его визгливые интонации. Он так и не привык к звукам нийувского языка — резким, словно от трения железом по стеклу — и никогда не сможет привыкнуть, так уж устроено человеческое ухо. Но и Уокер, и Джордж заставили себя терпеть неприятные обертоны отрывистой и грубой нийувской речи.
— Чудесные новости! — Явный энтузиазм капитана отчасти смягчил слуховой стресс Уокера. — Мы уловили сигналы, которые ваш большой друг Браук опознал как сигналы с его родной планеты.
Грациозно повернувшись, Герлла-хин указал на плавающий в воздухе экран с данными. На экране появились совершенно непонятные Уокеру символы и знаки, а также звездная система, выделенная ограничительными линиями.
