Первым заговорил Минхо.
— По-моему, мы сбрендили, как и те… забыл… шизы? Психи, что ломились к нам в окна. Сидим и ждем, пока Крысун прочтет нам лекцию. Будто это нормально. Будто мы в школе какой. Я че подумал: если бы он хотел сообщить приятные новости, то не стал бы прятаться за невидимой стеной.
— Заткнись и слушай, — попросил его Ньют. — Может, сейчас все закончится.
— А, ну да, — сказал Минхо. — Фрайпан пойдет стругать себе детишек, Уинстон избавится от прыщей, а Томас в кои-то веки улыбнется.
Томас растянул губы в притворной улыбке.
— Ну, вы счастливы?
— Чувак, да ты само уродство!
— Как скажешь.
— Захлопнитесь уже, — прошипел Ньют. — Время пришло.
Крысун — как любезно окрестил незнакомца Минхо — опустил ноги и убрал книгу. Чуть отъехав от стола, он выдвинул один из ящиков, порылся в нем и извлек на свет большую желтую папку, плотно и беспорядочно набитую бумагами.
— Ага, вот оно, — прогнусавил Крысун и положил папку на стол. Открыв ее, оглядел парней. — Благодарю, что так организованно явились на встречу. Теперь я могу выполнить поручение и… сообщить вам новость. Прошу внимания.
— Зачем стена? — прокричал Минхо.
Потянувшись через Томаса, Ньют ударил его в плечо.
— Рот закрой!
Крысун будто не заметил взрыва эмоций.
— Вы здесь благодаря сверхъестественной жажде уцелеть и способности выживать несмотря на мизерные шансы и… прочие трудности. В Глэйд — ваш по крайней мере — было заброшено шестьдесят человек. Еще шестьдесят составили Группу «В».
Стрельнув глазами в сторону Эриса, мужчина медленно обвел взглядом остальных. Может, никто больше и не заметил, но Томасу показалось, будто на новичка Крысун смотрел как на знакомого. К чему бы это?..
— Из начального состава выжила очень небольшая часть. Полагаю, вы уже в курсе: почти все трудности, препятствия нужны лишь для того, чтобы проанализировать ваши реакции. Это даже не эксперимент, это скорее составление… матрицы. Стимуляция инстинктов на территории обреченных и сбор данных. Сложив их вместе, мы совершим величайший прорыв в истории науки и медицины.
Ситуации, в которые мы вас помещали, называются Переменными, и каждая из них тщательно продумана. Скоро я все объясню. В принципе рассказать можно и сейчас, но жизненно необходимо, чтобы вы понимали только одно: все эти проверки служат важной цели. Продолжайте отвечать на Переменные, берегите себя, и наградой вам будет знание, что вы сыграли роль в спасении человеческой расы. Ну и самих себя, разумеется.
Крысун выдержал эффектную паузу, и Томас, вздернув брови, посмотрел на Минхо.
— Чувачок головой стебанулся, — прошептал тот. — Как побег из Лабиринта спасет человечество?
— Я представляю группу под названием «ЭТО ПОРОК», — продолжал Крысун. — Звучит грозно, однако расшифровывается вот как: «Эксперимент „Территория обреченных“. Программа оперативного реагирования. Общемировая катастрофа». Никаких угроз, они надуманны. Мы служим одной цели: спасти цивилизацию от катастрофы. Собравшиеся в этой комнате играют ключевую роль в нашем плане. Мы располагаем ресурсами, о которых ни одно правительство в истории общества и помыслить не могло: практически неограниченные денежные запасы, нескончаемый людской капитал и технологии, опережающие самые смелые и хитрые задумки. Доказательства тому вы встретите не единожды, постепенно проходя испытания.
Единственное, что могу сказать: не верьте глазам своим. Или, если на то пошло, разуму. Не зря мы устроили демонстрацию с повешенными и кирпичной кладкой за окнами. Иногда видимое нереально, а невидимое, наоборот, существует. Мы в состоянии манипулировать вашим мозгом и нервными рецепторами. Понимаю, звучит пугающе.
Слабо, очень и очень слабо сказано. «Территория обреченных», вертелось в голове у Томаса, но из-за амнезии он никак не мог припомнить, что значат эти слова. Первый раз Томас увидел надпись «ЭТО ПОРОК» в Лабиринте, на металлической табличке.
Мужчина в белом медленно обвел взглядом глэйдеров. Верхняя губа у него блестела от пота.
— Лабиринт — часть испытаний. Ни одна проверка не проводилась просто так, все Переменные позволяют составлять матрицу ответов на территории обреченных. Побег — часть плана. Битва с гриверами, убийство мальчика по имени Чак, предполагаемое спасение на автобусе… Все — части плана.
Услышав имя Чака, Томас ощутил, как в груди поднимается волна гнева. Ньют успел схватить Томаса и потянуть обратно на пол, не дал вскочить.
Реакция Томаса подстегнула Крысуна. Он вскочил и, упершись руками в стол, подался вперед.
— Вы не покидали пределов Испытаний, а точнее — Первой их фазы. Однако нам по-прежнему не хватает материалов. Приходится повышать ставки. Пришло время Второй фазы, и теперь все усложняется.
Глава одиннадцатая
Комната погрузилась в тишину.
Умом Томас понимал: ему стоит переживать по поводу абсурдного замечания, будто теперь все усложняется. (Типа прежде было легко!) Стоит бояться. Ведь их мозгами манипулируют. И в то же время стало любопытно: что дальше, что скажет человек в белом? Предупреждение Крысуна в одно ухо влетело и в другое вылетело.
Выждав, казалось, целую вечность, мужчина сел.
— Вы можете подумать, будто Испытания всего лишь проверка способности к выживанию. Внешне Лабиринт таковым и представляется, хотя смею заверить: мы тестируем отнюдь не волю к жизни. Тест на живучесть — только часть эксперимента. Картины в целом вам не понять до самого завершения опытов.
Солнечные вспышки уничтожили большую часть Земли. На планете свирепствует эпидемия доселе неизвестной болезни, которую мы называем Вспышка. Впервые за историю общества правительства всех стран — уцелевших держав — объединились. Совместными усилиями они создали ПОРОК, группу по борьбе с новыми напастями. Вы — основная часть нашего эксперимента, и работать придется изо всех сил. Вынужден огорчить: каждый из вас инфицирован.
Крысун поднял руки, предупреждая волнения и шум среди глэйдеров.
— Тихо, тихо! Не надо волноваться. Вирус проявляет себя не сразу, ему требуется время, чтобы обосноваться в организме носителя. Про симптомы я расскажу. Однако в конце Испытаний наградой станет лекарство, и вы не познаете… разрушительного воздействия Вспышки. Прошу учесть: лишь немногие могут позволить себе лечение.
Рука Томаса взметнулась к горлу, словно боль в нем была первым симптомом. Он вспомнил, как женщина в автобусе рассказывала про болезнь: вирус постепенно разрушает твой мозг, сводит с ума, лишает способности испытывать основные человеческие чувства: сострадание, сопереживание. Вспышка превращала людей в животных.
Вспомнив о шизах, которые ломились в окна спальни, Томас чуть не бросился в ванную — начисто вымыть руки и рот. Человек в белом прав: во второй фазе работать придется изо всех сил.
