— Ты что, мысли читать умеешь? — спросил он с наивозможным сарказмом.
— Просто я очень умный, вот и все, — подмигнул Чак.
— Слушай, Чак. Никогда мне больше так не подмигивай, — недовольно произнес Томас.
Чак действительно немного его раздражал, но все-таки было в мальчишке что-то такое, отчего окружающий мир казался не таким мрачным. Томас глубоко вздохнул и снова перевел взгляд на толпу, окружившую люк.
— А сколько времени занимает подъем Ящика?
— Обычно приезжает через полчаса после сирены.
Томас задумался. Наверняка должно быть что-то, чего они еще не испробовали.
— Ты насчет шахты точно уверен? Вы не пытались… — он сделал паузу, но на этот раз Чак смолчал. — Вы не пытались сделать веревку?
— Ага. Пытались. Сплели из плюща самую длинную, какую только смогли. Скажем так, эксперимент… не совсем удался.
— В каком смысле?
— Меня тут еще не было, но я слышал, что парень, который вызвался сделать это, не успел спуститься и на десять футов, как снизу что-то вылетело и перерубило его пополам.
— Чего? — засмеялся Томас. — Ни за что не поверю в эту чушь!
— Ты, наверное, считаешь себя самым умным? Я лично видел кости этого бедняги. Его разрезало точно пополам — будто нож взбитые сливки. То, что осталось, выставили напоказ в специальном гробу, чтобы другим неповадно было.
Приняв слова Чака за очередную шутку, Томас ожидал, что тот сейчас засмеется или хотя бы улыбнется. Разве можно перерубить человека надвое? Но Чак был серьезен.
— Ты не шутишь?
Чак спокойно посмотрел Томасу в глаза.
— Я не вру, Са… э-э… Томас. Пойдем, глянем, кого к нам забросили. Поверить не могу, что ты пробыл Салагой всего лишь день. Везет же кланкоголовым.
По пути Томас задал еще один мучивший его вопрос.
— А с чего вы взяли, что Ящик привез человека, а не какие-нибудь вещи?
— В таких случаях сирена не воет, — просто ответил Чак. — Вещи доставляются раз в неделю в один и тот же час. Эй, глянь-ка!
Чак остановился и показал пальцем на кого-то в толпе. С нескрываемой ненавистью на них смотрел Галли.
— Вот черт, — произнес Чак. — Ты явно пришелся ему не по нраву.
— Ну да, — пробормотал Томас. — Я это успел заметить.
Чак толкнул Томаса локтем, и приятели пошли дальше. Подойдя к остальным ребятам, они остановились и молча стали ждать. Встреча с Галли отбила у Томаса всякую охоту продолжать беседу.
А вот Чак, видимо, не наговорился.
— Почему бы тебе не пойти и не выяснить с ним отношения сразу, не откладывая в долгий ящик? — спросил он, стараясь говорить твердо.
Томасу хотелось верить, что у него хватит смелости подойти к Галли, но сейчас это было бы величайшей глупостью.
— Начнем с того, что у него гораздо больше друзей, чем у меня. Так что Галли — не тот человек, с которым стоит ссориться у всех на виду.
— Верно, но ты куда умнее. Да и шустрее. Я уверен, у тебя хватит сил справиться и с ним, и со всеми его дружками.
Один из подростков, стоящий перед ними, бросил сердитый взгляд через плечо. Должно быть, один из дружков Галли, подумал Томас.
— Помолчи лучше, а? — прошипел он.
За его спиной хлопнула дверь. Томас обернулся — из Хомстеда вышли Алби и Ньют. Оба выглядели очень уставшими.
В памяти всплыла ужасная картина — извивающийся на кровати Бен.
— Дружище, ты должен мне рассказать, что такое Метаморфоза и что они там делали с бедолагой Беном.
Чак пожал плечами.
— Да я, в общем-то, не в курсе. Знаю только, что гриверы что-то такое делают с человеком, отчего он долго мучается. А когда все заканчивается, человек становится… другим.
Томас почувствовал, что у него появился шанс наконец-то получить хоть один внятный ответ.
— Другим? В каком смысле? Каким образом гриверы могут изменить человека? Галли именно это имел в виду, когда говорил про «быть ужаленным гривером»?
Чак приложил палец к губам:
— Тс-с.
От досады Томас хотел сплюнуть, но сдержался. Он твердо решил вернуться к этому разговору позже, захочет Чак того или нет.
Алби и Ньют протиснулись сквозь толпу в самый центр и остановились возле люка, закрытого двумя металлическими створками. В наступившей тишине Томас расслышал скрежет и громыхание поднимавшегося лифта и вспомнил собственное кошмарное путешествие накануне. Ему стало неприятно, словно он заново переживал ужасные минуты-после пробуждения во мраке кабины. Кто бы ни находился сейчас в Ящике, Томас искренне ему сочувствовал, понимая, через какие испытания тот проходит.
Раздался приглушенный удар: лифт прибыл.
Сгорая от нетерпения, Томас наблюдал, как Ньют и Алби заняли позиции на противоположных сторонах люка, взялись за простые ручки в виде крюков, закрепленные на каждой из створок, и одновременно потянули их в стороны. С гулким грохотом створки упали на землю, подняв в воздух клубы пыли.
Воцарилось напряженное молчание. Откуда-то издалека донеслось блеяние козы. Томас подался вперед, насколько было возможно, стараясь увидеть того, кто находился в кабине.
Ньют наклонился, чтобы лучше разглядеть новичка. Внезапно он резко выпрямился; на его лице читалось изумление.
— Господи… — выдохнул он, дико озираясь по сторонам.
Реакция Алби, успевшего к этому времени тоже заглянуть в кабину, была похожей.
— Не может быть… — пробормотал он, словно в трансе.
Толпа оживленно загомонила и ринулась к небольшому отверстию люка. Что такого они там увидели, — удивился Томас. — Что там?! В душу закрался противный страх: чувство было похоже на то, которое он пережил утром при виде таинственного свечения в окне.
— Не подходите! — громко приказал Алби. — Отойдите назад!
— Кто там? — крикнули в толпе.
Алби выпрямился.
— Два новичка за два дня, — еле слышно прошептал он. — И теперь еще это… Два года никаких изменений, и вот — пожалуйста…
Тут он почему-то посмотрел на Томаса.
— Что происходит, Шнурок?
— А мне откуда знать? — ответил Томас, смущенно глядя на Алби.
Лицо залил румянец, а в животе неприятно заныло.
— Почему бы тебе просто не сказать нам, что за шанк сидит там внизу? — крикнул Галли.
При этих словах подростки зашумели и снова подались вперед.
— Заткнитесь, шанки! — заревел Алби. — Ньют, скажи им!..
Ньют еще раз заглянул в Ящик, затем повернулся к толпе.
