— Какая разница, — проговорил задумчиво маг. — Даже если я справлюсь с этим магом, что с остальными шестнадцатью делать? Ну, пусть советник не боец. Но остальные-то наемники. И нанимали их не только для того, чтоб тележки катить по лесу. Вы видели, как они телеги ставят? Думаю, у них и ружья есть. Если что, стрелять начнут. Нет, к ним так просто на хромой козе не подъедешь.
— А если магией? — прикинул Деррек. — Как тогда на железной дороге. От города мы далеко. Даже дальше, чем в прошлый раз. Никто и не заметит.
— Никто, — сердито пробормотал Мессер. — Кроме этого лысого. А этого уже достаточно. Для того чтобы огненные шары метать — сконцентрироваться надо. Пока я буду с силами собираться, он меня почувствует и успеет блокировать. И что вы тогда будете делать с теми пятнадцатью?
Деррек хотел ответить, но слова застряли в глотке, и он только зло сплюнул. Винни почувствовал, как тоненькая ниточка надежды, в существовании которой боялся признаться даже себе, истончается еще сильнее, превращается в прах.
— И что делать? — спросил он убито.
— Ждать, — уверенно сказал Мессер.
— Чего ждать? — вступился вампир. — Завтра они до болот доберутся. Если вход в этот Витано не где-то посреди трясины, то уже завтра вечером они войдут в город. И что тогда?
— А вот тогда, — спокойно, со значением сказал лорд, — пока они будут все это разгружать, мы потихоньку подойдем ближе и выкрадем лысого. Без всякой магии.
— А они будут разгружать?
— Будут. Пятнадцать телег не булавка, их просто так в город не протащишь. Особенно если в городе не должны знать, что снаружи приходят какие-то телеги.
— Ну ладно, выкрадем. А потом что?
— А вот потом уже будем разбираться.
Мессер говорил так спокойно и уверенно, что ему хотелось верить. Винни даже чуть улыбнулся:
— Что, опять за ноги и на дерево?
18
Поднялись рано. Мессер, дежуривший последним, решил прогуляться до лагеря караванщиков, но вернулся очень скоро и поспешно. Встревоженный и напряженный.
— Они уже трогаются.
— Отчего такая спешка? — удивилась Нана.
— Видимо, хотят до темноты добраться, — объяснил Деррек. — Мало ли кто там по болотам шастает по ночам.
— Или наоборот по темноте, — поправил Мессер. — По темноте разгружаться им сподручнее будет.
Собрались быстро. Труднее всего было с Жози. Парень явно привык спать до обеда, и подняться ни свет, ни заря ему было в тягость. Поднятый, но не разбуженный, приемыш советника шел по лесу со связанными руками и не испытывал от этого радости. Но развязывать его, кажется, никто не собирался.
Шли тоже быстро. В отличие от Жози, для Винни взятый темп оказался не в тягость. При мысли о том, что развязка близка, Винни впадал в эйфорию. Мозги, кажется, цепенели от радости, и от вчерашних мрачных мыслей не осталось и следа.
Скоро. Уже скоро. От этого слова хотелось петь и плясать, так чудесно оно звучало. О том, что будет после этого скоро, Винни не задумывался. Наверное, если бы ему пришло в голову подумать об этом трезво, он снова впал бы в уныние. Но мысли были прозрачны и радостны. Зато малыш Жози являл собой прямую противоположность. От шуток вампира и костлявого старика ему делалось не по себе. Путешествие, которое даже после того как он получил в ухо и стал пленником, казалось ему приключением, теперь превращалось в кошмар.
Несостоявшийся следопыт уже отругал себя тысячу раз за то, что не додумался сбежать прежде, когда его еще не связали. Теперь же побег выглядел просто немыслимым. А дальнейшее существование таяло в тумане. Что они с ним станут делать? Держать в заложниках? Прикрываться, как живым щитом? Эти могут, они ж нелюди. А может, станут шантажировать отца?
Жози осекся. Он впервые за все то время, что жил у советника, подумал о нем, как об отце. От этой мысли жутко захотелось заплакать. Но плакать было нельзя. Да и кляп мешал. Потому малыш Жози топал, понукаемый чертовой девкой, и чувствовал, как плывет мир перед глазами. А потом по щекам потекли горячие ручейки. И с ними он уже ничего не мог сделать.
Деррек попытался шутить. Было видно, что вампир нервничает. Но его не поддержали, и теперь он шел молча. А Мессер шел молча с самого начала. Топал, как заводная игрушка, и сосредоточенно думал о чем-то. Винни давно уже научился ловить настроение скелета. Вот только о чем тот думает, оставалось загадкой. А спрашивать было неудобно.
— Они здесь ночевали! — Петро был весел до невозможности. — Они ночевали здесь!
Упырь готов был броситься в пляс вокруг махонького кострища. Или расцеловать старика. Или сделать еще что-то абсолютно идиотское, лишь бы дать выход тому чувству возбуждения, что распирало теперь изнутри.
Старый упырь его радости не разделил.
— Что-то это не очень похоже на караван. У такого костерка человека три заночует. Не больше.
— Четыре, — поправил Петро. — Их четверо, чтоб мне второй раз сдохнуть.
Старик поднял руку и сделал какой-то знак. Упыри начали молча обступать Петро со всех сторон. Мертвяк попятился.
— Ты чего, брат?
— Ты говорил про караван с минимумом охраны, но если это караван, то минимум явно больше четверых. Выходит, ты меня обманул. А что я тебе обещал?
— П-погоди, — от возбуждения Петро начал заикаться. Хотя такая мелочь, как непонимание и попытка его покалечить не могли испортить радости. — Это не караван. Караван стоял где-то рядом. Смотрите. Я думаю там, впереди.
Старик молча кивнул, и несколько мертвяков исчезли в лесу, расходясь веером. Старик был сердит и серьезен. Петро не обратил на это ни малейшего внимания. От мысли, что обидчики будут наказаны, он был счастлив, как ребенок.
— А здесь мои голубчики стояли, — протянул он.
Упырь опустился на колени и приблизил лицо к углям.
— Недавно ушли.
Голос Петро стал приторным и мерзко-тягучим, как патока. Старый упырь поморщился. Через минуту затрещали ветки, и на поляне появилась пара разведчиков.
— Они там стояли. Телег десять, даже больше. И нагружены сильно.
Петро поднялся на ноги и победно посмотрел на старика.
— Ладно, извини, — сменил гнев на милость тот.
— Не страшно, — милостиво отмахнулся Петро.
Он чувствовал, что удача снова поворачивается к нему лицом. Чувствовал себя победителем. А победителям свойственно великодушие.
— Идем, — кивнул старик, — они почти у нас в руках. Жалко будет упустить в последний момент.
— Не упустим, — змеей прошипел Петро.
В его гнилой голове выстраивались картины мести. Сначала он раздерет на части скелет. Возьмет что-нибудь острое и разберет его на запчасти. Косточка за косточкой. Старая гадина будет жить, но только по частям. Хотя нет, сначала он вернет себе свое, кровное. Заработанное. А потом возьмется за старика… косточка за косточкой.
