— Прошу.
Девушка шмыгнула в дверь первой. Следом вошел журналист. Ниро со стариком постояли секунду, глядя друг на друга. Салованни кивнул на дверной проем. Пристав решил не спорить и вошел внутрь. За дверью оказалась довольно просторная приемная. Секретарский стол, обтянутый кожей диван. Стулья и кресла. Шкафчик. Последний подпирал запертую дверь.
— Что там? — сухо спросил Ниро, кивая на шкаф-распорку.
— Мой кабинет, — охотно пояснил Салованни. — Сегодня утром я, как обычно, пришел на работу, а там он. Кричит, суетится, требует. Пришлось закрыть дверь и…
Мэр кивнул на шкаф.
— На всякий случай. Потом я отправил Олию к местным магам и к начальнику отдела контроля, но она до них не добралась. Вернулась через пять минут перепуганная, потому что на улице мертвые. Ну и началось. Выглянул в окно, а там только мертвецы и ходят. Впрочем, у нас нейтралитет. Мы не выходим на улицу, они почти не лезут сюда. Что и не мудрено. Они сюда и при жизни не больно-то захаживали. Только он.
Старик многозначительно кивнул на подпертую шкафом дверь.
— А кто он-то? — спросил Санчес, избавляя Ниро от необходимости задавать глупый, хоть и вполне уместный вопрос.
Старик с удивлением поглядел на журналиста, словно ответ был очевиден.
— Бывший мэр, — объяснил он, как младенцу. — Прихожу я с утра пораньше к себе в кабинет. А он сидит за столом и орет, что наведет здесь порядок.
— Он что, сумасшедший?
— Нет, — покачал головой Салованни. — Он умер три года назад.
— Все понятно, — отрезал Ниро, а сам подумал: «Интересно, почему до сих пор молчит местный Отдел Контроля. Или не молчит и информация уже передана в Вероллу?
В любом случае, понять местные власти можно. Что у них тут на городишко: полтора мага, два полисмена. А если в самом деле оживили половину кладбища, с этим так просто не справишься. Другое дело, на что он рассчитывал? На чудо? Чудо случилось, пришел пристав. А если б он не ехал мимо? А если б Санчес не сбил того мертвяка на дороге? Мы бы ведь сюда не пришли».
Ниро уперся плечом в шкаф, натужно крякнул.
— Господин журналист, будьте так любезны, помогите, — сердито попросил снова застывшего Санчеса.
Тот подошел ближе. Вместе шкафчик сдвинуть получилось быстрее и легче. Интересно, кто старику его сюда подставил? Или сам? Тогда силен мэр, силен. Хотя от страха у людей и не такое бывает. Этого Ниро за свою практику насмотрелся с лихвой. Перепуганные люди проявляют такие чудеса силы и ловкости, что позавидуют и спортсмены.
— Отпирайте, — потребовал пристав.
Старик поглядел оценивающе.
— Вы уверены?
— Вполне.
Салованни кивнул секретарше. Девушка, так и не произнесшая ни единого слова, выхватила ключик и безропотно шмыгнула к двери. Заскрежетал замок. Хорошая секретарша, раз все понимает без слов и делает молниеносно. Были бы такие сотрудники в Отделе Контроля, цены бы отделу не было. А то у каждого сопляка, получившего жетон пристава, гонор до небес.
Олия сделала шаг в сторону.
— Не заперто, — прошептала едва слышно.
Ниро кивнул. Поднял пистоль наизготовку и медленно опустил ручку. Дверь беззвучно распахнулась. Из кабинета пахнуло тлением. Искать бывшего мэра, несмотря на царящий в комнате мрак, не пришлось. Мертвяк гордо восседал за столом. Заметив распахнувшуюся дверь, он поднял голову и рявкнул удивительно мощно:
— Кто-о позво-олил во-ойти без разрешения в мо-ой кабинет?
Мертвяк говорил почти что связно, единственное что — потягивал «о». Это выглядело бы довольно забавно, если бы происходило днем и без участия трупов.
— Отдел магического надзора, — отрекомендовался Ниро, чеканя слова. — Встаньте из-за стола. Руки за голову. На колени. Или я стреляю на поражение.
— Кто-о по-озво-олил, — набычившись, повторил бывший мэр.
Он медленно, как и было приказано, поднялся из-за стола. Навис над столешницей. Мертвые пальцы вцепились в край стола с такой силой, что едва не хрустнуло.
Ниро молча качнул стволом пистоля, предписывая выйти на открытое пространство. Мертвяк подался в указанном направлении, а затем резко и мощно дернул руками вверх. Тяжелый стол с легкостью пушинки оторвался от пола и полетел вперед. В голове зародилось ругательство, но до языка так и не дошло. Пристав отшатнулся, выстрелил рефлекторно раз, другой. Стол чуть изменил траекторию полета, но зацепил-таки Ниро, сбивая с ног.
Пристав повалился, боясь, что предмет меблировки переломает кости, но везение оказалось в этот вечер на его стороне. Стол зацепил лишь вскользь. Сбоку с проворством молодого сайгака прыгнул Салованни. В руках старика мелькнула ножка стула.
Ниро вскочил на ноги, выбираясь на открытое пространство. Нынешний мэр уже подскочил к своему не до конца успокоившемуся предшественнику и всадил тому ножку стула в живот. Не дожидаясь продолжения, пристав выстрелил раз, другой, третий. Загрохотало. Комната наполнилась светом. Взвизгнул в последний раз мертвяк. Когда все утихло, стало ясно, что неожиданностей больше не будет.
Ниро оперся на перевернутый стол. Дыхание давалось ему тяжело. Хоть и легкий, скользящий, но удар столешницей он все же схлопотал.
— Недоработки в законе, — прохрипел он.
— Что? — не понял Салованни.
— Убивать их надо. Сразу. Без предупреждения и возможности высылки. Вот что.
Ниро расправил плечи, распрямился в полный рост:
— Идем, пора почистить ваш городишко, что бы здесь не произошло.
25
— Сдадут, — уверенно говорил Винсент.
В седле он держался не в пример лучше Пантора, потому мог позволить себе трепаться без умолку. Собственно, и позволял, пока ученик мага направлял все силы на то, чтобы удержаться на вихляющем задом животном и кое-как управлять им.
— Тут ведь все просто. Смотри: они местные, мы пришлые, да в бегах, да книжка эта еще… Те мужики, с которыми вчера сцепились, книжку-то, может, и не вспомнят, а вот как ты молнии метать собирался, припомнят враз, только волю дай. А там и книгу, и некромантию подтвердят. И вся вина на нас. А они, понимаешь ли, чистенькие.
С дороги они съехали в сторону и скакали теперь через лес, если прогулочный шаг лошадок можно было так назвать. Однако даже этого шага хватило для того, чтобы Пантор потел и пыхтел над каждой кочкой, переступаемой его кобылкой.
— Зачем про людей гадости говорить? — все же пробормотал он.
— Почему гадости? — удивился Винсент. — Они нас отпустили, лошадей нам дали. Помогли, чем могли. Теперь им впору о себе думать. Так что, как ни крути, нас виноватыми выставят.
Пантор спорить не стал. Его сейчас занимал другой вопрос: что теперь? Еще вчера он был в бегах и вне закона, но вины за собой не ощущал и все было как-то… не по-настоящему, что ли. Где-то на краю сознания сидела невысказанная и не оформленная толком мысль, что все может перемениться. Что когда-нибудь к нему придут и попросят вернуться, потому что поймут, что он не виноват. Теперь все изменилось.
