Толпа взревела.
— Мы граждане Витано, — повторил Мессер. — Не города, а всего острова. Этот остров наш. Наш остров Витано, и мы не станем подчиняться отказавшимся от нас ОТК. Мы не будем разделять страхи Консорциума. Мы получим свободу от тех, кто даже здесь загнал нас дыру и подчинил своим страхам. И мы вернем себе право. Право на магию, право на нормальную жизнь. На жизнь без страха. Мы отвоюем Лупа-нопа, и каждый маг сможет практиковаться в древнем искусстве. Мертвые сограждане мои, я обращаюсь к вам. Когда мы возвратим свои права, я найду способ вернуть вам то, что вы потеряли. Я верну вам жизнь! Живые сограждане мои, я обращаюсь к вам. Когда мы найдем способ не поднимать, но воскрешать, больше не будет страхов. Не будет розни между живыми и мертвыми. Мы вернем себе все. Свободу, право, жизнь…
— И наступит золотой век, — фыркнул в комнате для приемов Бгат.
— Не верите? — поинтересовался Деррек.
— Не уверен, что золотой век достижим столь радикальными методами.
— Вы о чем это? — насторожился вампир.
— О том.
За окном бесновалась толпа. Восторженные крики заглушили мертвого мага. Мессер снова вскинул руку. Толпа немного поутихла, но на этот раз не до конца.
— Мы будем жить по своим законам, — прокричал Мессер. — И я обещаю вам, что они будут исполняться. И каждый будет равен остальным перед лицом закона. Кто-то из вас, должно быть, уже слышал о том, что произошло сегодня в Буна Нона. Жители этой деревни преступили закон. Они поддались страхам, навязанным нам ОТК. И живые и мертвые жители деревни ополчились друг на друга. Они грабили и калечили друг друга, разбойничали и убивали. Они понесли наказание. И живые, и мертвые. Я обращаюсь к вам, граждане свободного острова Витано. До тех пор пока я веду вас, не будет разницы между живым и мертвым, между нелюдями и людьми. Закон будет карать убийц, воров и бандитов. Карать жестоко. Чтобы вы, мои собратья, могли жить в мире и благе. Закон будет строг, но справедлив. Ко всем.
Деррек с удивлением покосился на Бгата.
— Так это правда?
Начальник охраны кивнул.
— У меня до сих пор в глотке стоит запах гари, — сказал мрачно. — И боюсь, он будет стоять там теперь вечно. Надеюсь, и у лорда тоже.
Деррек невозмутимо мотнул головой.
— Это вряд ли. Мертвяки запахов не чувствуют.
Вампир снова подошел к окнам. Площадь восторженно орала. Сейчас толпа, что собралась там внизу, готова была идти куда угодно. Хоть за море в ОТК. Мессер стоял над ними, словно изваяние. Ветерок трепал балахон на сухонькой тонкой фигуре.
Маг, не предназначенный для власти и не желавший ее, примерял на себя шкуру льва.
Резким порывом ветра дернуло капюшон. Тот скользнул на плечи, обнажая голый, выбеленный временем череп. На мгновение Дерреку показалось, что это отпугнет толпу. Но люди и нелюди на площади продолжали восторженно орать и скандировать, не обращая внимания на то, что их правитель ликом напоминает смерть.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
И горе ей — увы, двойное горе, —
Той гордой силе, гордо-молодой,
Вступающей с решимостью во взоре,
С улыбкой на устах — в неравный бой.
Ф. Тютчев
1
Когда Пантор открыл глаза, светило солнце. Он лежал на дне лодки, но лодку отчего-то больше не качало. Во рту был привкус тины, на губах застыл песок. Голова гудела. Во всем теле чувствовалась слабость. Перед глазами плыло.
Что произошло?
Он попытался вспомнить. Воспоминания походили на осколки миски. Отдельные куски, о которых можно было сказать лишь, что они когда-то были посудой, но сложить из них миску казалось уже невозможным.
Пантор напрягся.
Бегство…
Старый мертвяк…
Андрусь…
Лодка…
Орландо с веслом…
Дальше провал. Вспоминать про Орландо было больно. Вспоминать все прочее не хотелось вовсе.
Пантор перевернулся на живот и попытался подняться. Удалось это лишь с третьей попытки. Слабость была дикая. Перед глазами вились мухами темные пятна. Он стоял на дне лодки, лодка зарылась носом в песок. Позади золотилось на солнце спокойное море. Будто и не было никакого шторма. Берег пустой и песчаный убегал в обе стороны. Чуть дальше, за полосой песка, зеленела трава и какие-то кусты.
Пантор собрался с силами и, стараясь удержать равновесие, переступил через борт. Маневр удался лишь отчасти. Выбраться из лодки получилось. Устоять на ногах — нет. И сил на то, чтобы снова подняться на ноги, как оказалось, тоже не было. Так, без движения, он лежал на влажном песке еще какое-то время. Несколько раз проваливался в небытие. Наконец решился и невероятным усилием заставил себя встать.
Шатаясь, словно пьяный, сделал шаг. Затем еще один. Голова кружилась, мутило. Ныли все кости. Мышцы дрожали, ослабли и отказывались нормально работать, будто тело вдруг стало весить в пять раз больше обычного. Когда пятна перед глазами превращались в сплошную темноту, он останавливался и стоял, уперев руки в колени, борясь с тошнотой и слабостью. Затем снова старательно передвигал ноги. Шаг за шагом, глядя на песок, чтобы не упасть. Он так и смотрел под ноги, все ожидая, когда же под ними появится трава. Но травы не было и не было.
Пантор поднял голову, поглядел вперед. Расстояние до вожделенных кустов было невероятно большим. Казалось, он не прошел и половины. Борясь с тошнотой, маг обернулся. По песку за ним следом вихляла зигзагами цепочка смазанных следов.
Ладно.
Он повернулся, поборол новый приступ тошноты и снова старательно зашагал вперед. Шаг за шагом, глядя в песок и с невероятным трудом переставляя ноги. Когда сквозь песок пробились первые травинки, он готов был заплакать.
— Стой, не двигайся, — потребовал незнакомый голос.
Пантор поднял голову. Впереди за кустами стоял парень лет пятнадцати.
— Э-э-э, — просипел Пантор и закашлялся.
Парень стоял и смотрел на него с интересом и настороженностью.
— Э-э-это Тосконна-а… кххх? — выцедил маг с трудом и сам не узнал своего голоса.
— Чего?
Пантор поднял ногу и перенес ее чуть вперед. Голова закружилась яростнее.
— А ну-ка стой! — потребовал парень в кустах, и в его руке мелькнул магически модифицированный пистоль.
Пантор покачнулся.
— Тосконна?
— Какая еще Тосконна! Это Дикий Север, дядя, — сказал парень.
А потом мир завертелся. Парень с ММП качнулся куда-то в сторону, и Пантор почувствовал, что летит. Земля, поросшая травой, до которой он так хотел дойти, больно ударила в челюсть. В голове что-то зазвенело, и он растворился в этом звоне.
