— Конечно! Я так рад встрече! — любезничает профессор Кошмарик. — А Дилан с вами? Как у него дела? Прогрессирует?
— Еще как, — заливаю я. — Мы его вон там, за карточным столом оставили. Пусть парнишка развлечется. — И я показываю рукой наверх и на кнопки лифта. — Уверена, он как тебя увидит — сразу от радости обалдеет.
— Макс, нам пора. — Клык тянет меня за рукав.
— Куда же вы? Подождите! Я так счастлив вас снова видеть. К тому же я с удовольствием повторю свое старое предложение о сотрудничестве. А кстати, Макс, ты получила мое письмо о новых возможностях для Игги? Согласись, у тебя есть восхитительный шанс подарить ему зрение. И всего-то в обмен за твое небольшое содействие в моей работе. Ты окажешь мне совершенно неоценимую помощь. Потому что ты… — настоящее чудо. Совершенное чудо.
Так-таки уж и чудо. Меня чудом уже сто лет никто не называл.
— Ты что же это, негодяй, планируешь превратить Макс в одну из своих ОШИБОК? — спрашивает Клык с каменным лицом, не предвещающим профессору ничего хорошего.
Г-Х оглядывается, точно до него вдруг доходит, что мы стоим на самом людном пятачке Лас-Вегаса, и боком движется к уединенной скамейке подальше от сияющих огней вестибюля.
— Поймите же вы! Надвигается апокалипсис! И ваша задача спасти мир. А знаете вы, что для этого надо сделать?
Не могу не согласиться, особой ясности у меня по этому вопросу не имеется. Но признаваться Кошмарику я в этом совершенно не собираюсь.
— Хочешь, что ли, отчекрыжить одно из моих крыльев и посмотреть, отрастет ли оно заново? Вряд ли это человечеству чем поможет.
Но Полотняного не остановить:
— Макс, клянусь тебе, никто ничего отрезать у тебя не собирается. Мои исследования помогут людям приспособиться к жизни в абсолютно иных условиях. По нашим оценкам, во всемирной катастрофе погибнет половина человечества. А я нашел способ, который позволит человечеству выжить. Благодаря мне человеческая раса не исчезнет с лица земли. Ты просто обязана мне помочь. — Голос у него дрожит умоляюще, а лицо — сама честность.
— Ты просто герой. Но я уже дала тебе мой ответ. Еще в Африке. Все. Разговор окончен, — отрезала я.
Он помолчал секунду, а потом продолжил:
— Я понимаю, что моя работа вполне может людей испугать. Большинство из них не в состоянии понять, что я делаю и чего хочу достичь. Но если ты будешь о ней рассказывать, если ты на своем примере покажешь, как замечательно и даже необходимо быть такой… такой другой, такой непохожей, многие поймут и оценят мои исследования.
Кем этот псих себя считает? Спасителем человечества? И в кого он хочет меня превратить? В живой говорящий летающий рекламный ролик?
— Ты мне очень пристойное занятие придумал. — Чувствую, как напряглись у Клыка мускулы. — И знаешь, что я тебе скажу, я, пожалуй, вступлю в твою безумную затею. Убедил.
Глаза у Кошмарика загорелись, а лицо озарила улыбка.
— Макс! Восхитительно! Чуде…
— За миллион долларов. — Коварству моему нет предела. Это я точно знаю.
— Моя дорогая… — Г-Х в изумлении смотрит на наши с Клыком ведра с монетами. — Но, по-моему, ты только что говорила, что вам не нужны деньги?
— Я сказала, что мы на деньги не играем. А тут тебе, профессор, не азартные игры, а бизнес. И я тебе всерьез говорю, миллион долларов — стартовая цена. А дальше я еще подумаю.
Вижу, как в голове у него закрутились шарики-ролики, и Г-Х медленно выговаривает:
— Хорошо. Я согласен на миллион долларов.
Ой, как же это я забыла, что он миллиардер, коллекционер и владелец десятка фармацевтических компаний.
— Я имею в виду, миллион долларов в день, — на ходу пересматриваю я центральный пункт контракта. Скажите, я отлично торгуюсь.
— Макс, это не шутки, — холодно отвечает Полотняный. — Подумай как следует. Ты мне сегодня уже наврала. Я знаю, что стаи с тобой нет. Я знаю, что Дилана с тобой нет. Хотя он-то как раз должен быть. — Клыка от этих слов явно передернуло. — Ты сознательно игнорируешь мои советы. Ты об этом пожалеешь. В моем распоряжении неисчислимые ресурсы. Если я захочу, я могу тебе быть очень полезен. И пока я еще на это готов. Но ведь могу и наоборот…
— Так я и знала. Негодяй ты и есть негодяй, пусть даже и ученый. Даже еще хуже от того, что ученый. Мне с тобой не по дороге.
И, отвернувшись от профессора Бога, мы с Клыком спокойно и уверенно пошли к выходу. До полудня еще далеко, а я уже заработала себе очередного смертельного врага.
Здорово у меня это получается.
52
— Ладно, теперь вот эту попробуй, — говорит Газман, протягивая Игги журнал «Хот Род»,
[21]
и проводит его пальцем по фотографии на обложке.
— В основном — красный. Я чувствую вот эту часть. Но дай я попробую, не прикасаясь. — Он концентрируется. — Мммм… классный. Кажись, обтекаемый. Но на «порш» не похоже. Подожди-ка, подожди. Низкий, очень низкий, но не «ламборгини». Как насчет… Можно я здесь слегка смухлюю… — Он снова дотрагивается до картинки. — Ладно, была не была. Это «бугатти»?
[22]
Газзи подпрыгивает на месте:
— Не может быть! Как у тебя получилось?
— Эй, ребята, идите скорее сюда! — Дилан зовет стаю на веранду.
— Чего там такое? — Надж неохотно вытаскивает из ушей наушники. Она терпеть не может, когда ее отрывают от любимых передач, a программа «Что не носить» началась всего двадцать минут назад.
— Очередная атака ирейзеров, — лениво откликается Игги.
Ангел выскочила из темноты, готовая в случае надобности раздать указания.
— Могли бы дать мне дослушать передачу, — стонет Надж. — Вечно вы все испортите.
— Вы лучше посмотрите! — настаивает Дилан. — Небо-то сегодня какое. Красота!
— Скажешь тоже, «красота», — ощетинился Игги, но тут же смягчился. — Газ, иди посмотри. Я что-то от наших с тобой упражнений совсем приустал.
Один за другим крылатые отрываются от своих занятий и подгребают на веранду в мягкую ночную прохладу. Даже Игги долго в одиночестве не просидел. Дилан во весь рост вытянулся на дощатом полу. Лежит на спине и смотрит на звезды.
— Ложитесь рядом. Так лучше видно, и голову задирать не надо. — Никто почему-то не жалуется, что он всю веранду занял и «рядом» места им почти не осталось. — Как бы мне хотелось знать, что там такое происходит!
