– Зачем же ее снесли? – спросил Стас.
– То-то и оно! Но я лучше расскажу все по порядку… Так
вот, это было году в пятьдесят первом, кажется… Я была тогда молоденькой
учительницей и первый раз в жизни поехала в отпуск, на юг! Мне неожиданно дали
путевку в дом отдыха! Я никогда прежде не видела моря, да и мечтать о такой
поездке даже не могла… И вдруг мне в месткоме говорят – вы премируетесь
путевкой в Сочи… Радости моей не было предела – Сочи! Черное море! Пальмы! Вы,
нынешние дети, даже вообразить себе не можете, что значило в те годы поехать в
Сочи! Я, конечно, заметалась, у меня и надеть-то было нечего! Мне тетка моя
свое шелковое платье отдала, синенькое, старое, но красивое, а чтобы его чем-то
оживить, украсить… стыдно сказать, от старых шелковых трусов, немецких,
трофейных, кружавчики розовые отрезала и мне вставочку из них сделала. Я себя
в этом платье королевой чувствовала…
«Ну вот, приехали! – подумал Стас. – Старушка уже
растеклась в воспоминаниях. Как бы это ее повежливее от трусов с кружавчиками к
печке вернуть?»
Но она словно прочитала его мысли.
– Но вам это скорее всего неинтересно!
– Почему? Как раз очень интересно! – воскликнула
Даша. Разговор о шмотках, пусть даже с кружевами от трусиков, ее живейшим
образом заинтересовал.
Но Мария Семеновна вернулась к теме:
– Так вот, поехала я на море. Целых двадцать четыре дня
гуляла и купалась, а когда вернулась… в школе вовсю шел ремонт, хотя раньше
никто ее ремонтировать не собирался. И вот приезжаю, смотрю, нет моей печки,
сломали, даже кирпичика не осталось, а в школе паровое отопление провели, но
не центральное, а с котельной! Ох, и намучалась я с этим котлом, а печка-то
какая была… Одно удовольствие! И дров немного требовала, а котел углем топить
надо было, а пойди еще добудь уголь этот! Словом, зазря только деньги извели…
Ну да деньги-то казенные, кому их жалко… Но знаете, я только недавно, после
визита этих людей, вдруг сопоставила все…
– Вас специально услали на курорт! – воскликнул
Стас.
– Ну конечно! Но мне, молодой дуре, это и в голову не
пришло.
– Но кто это мог быть? У вас нет никаких
подозрений? – осведомилась Даша.
– Это должен был быть человек, как-то связанный со
школой, – заметил Стас.
– Не столько со школой, сколько с гороно, –
сказала Мария Семеновна. – Или даже с горсоветом. Надо ведь было выделить
средства на ремонт школы, да еще достать путевку для меня…
– А в вашей школе был директор? – спросила Даша.
– Директор? Был. Но моя-то школа была как бы филиалом
городской. И директор был один. А учительствовала я одна, вела начальные
классы.
– И жили при школе! Значит, достаточно было вас
удалить…
– Но был еще один истопник, дядя Коля. Я когда
вернулась, говорю ему: что ж ты, дядя Коля, печку нашу не отстоял? А он мне:
«Где ж мне супротив начальства идти?» Вот и весь сказ!
– Интересно, нашли они что-нибудь? – воскликнула
Даша.
Тут вдруг раздался шум и плеск.
– Ох, батюшки! – закричала уборщица.
Митя выскочил в коридор и увидел, что старушка опрокинула
ведро и вода растеклась по полу.
«Странно, – подумал он, – неужели я так увлекся
разговором, что совсем не слышал приближения уборщицы? Впрочем, это не
удивительно!»
– Ох, простите, ради Бога, помешала я вам! –
сокрушалась старушка, собирая тряпкой разлитую воду. – Да вы не обращайте
на меня внимания…
Даша не могла спокойно смотреть, как такая старенькая
женщина гнет спину, и кинулась на помощь.
– Да нет, голубочка, я уж сама управлюсь, мне
сподручнее, – говорила старушка, не поднимая головы. Седые космы из-под
платочка падали ей на лицо.
Собрав быстро воду, старушка ушла. Что-то странное в ней
есть, подумала Даша. Что-то необычное… Но что? Ах да! Перчатки!
Желтые резиновые перчатки, точно такие, как у них на кухне!
Она хотела сказать Стасу о своих подозрениях, но решила пока не пугать Марию
Семеновну. Но чтобы такая зачуханная старушка берегла руки? Очень странно!
Разговор между тем продолжался.
– Мария Семеновна, а вы можете показать то место, где
была печка? И еще: в то время не было никаких сообщений или хотя бы слухов о
найденном кладе? Помните, как в «Бриллиантовой руке» Шеф для отвода глаз нашел
на субботнике коробку с золотыми монетами?
– Не помню, милый. Но если бы что-то такое было, я,
вероятно, не связала бы это с моей печкой… Дура была, молодая, романтичная
дура.
– А в библиотеке есть подшивки местных газет за тот
год? – спросил Стас.
– В нашей – точно нет. А вот в городской есть
наверняка!
Даша вдруг вскочила со стула.
– Я сейчас!
И бегом бросилась в другой конец коридора, где раньше
приметила туалет. Оттуда как раз вышла женщина среднего роста, молодая,
холеная, в меховой жакетке и с пластиковым пакетом в руках. Даша ворвалась в
туалет и огляделась. Старушки с ведром не было! Даша бросилась на поиски, но
старушка словно растворилась в воздухе.
– Извините, пожалуйста, – обратилась девочка к
проходившей мимо женщине в больничном халате, – вы случайно уборщицу не
видели?
– Уборщицу? Тетю Дусю?
– Я не знаю, ну, старенькая такая…
– Старенькая, говоришь? Тогда, наверное, тетя Луша! Но
она нынче выходная!
– Нет, неважно, как ее зовут, просто уборщицу не
видели?
– Да вроде нет, не видела.
Даша остановилась в раздумье. Потом кинулась обратно в
туалет. Ну конечно! Ведро и швабра стояли в углу. Даша заглянула в ведро. На
дне лежали желтые резиновые перчатки. Странно! Даша наклонилась и достала из
ведра перчатки. Они были совсем новые. Зачем же уборщица оставила их в ведре?
Их же непременно упрут! – подумала Даша. И вдруг все мелочи сами собой
выстроились в один ряд, и получилось, что никакая это не уборщица! Это та
женщина, с которой Даша столкнулась! Она только притворялась уборщицей! Но
зачем? Она явно старалась подслушать разговор ребят с учительницей, и, более
того, она, видимо, заранее к этому готовилась, принесла с собой реквизит…
Даша бросилась назад, к Стасу и Марии Семеновне.
– Стас! Стас! – крикнула она.
– Дарья, что случилось? Однако, заметив встревоженный
взгляд Марии Семеновны, Даша осеклась.
– Да нет, мне показалось, что я… заблудилась! –
ляпнула Даша первое, что пришло и голову.
Стас подозрительно на нее взглянул, однако ничего не
сказал.
Но тут за Марией Семеновной пришла медсестра и напомнила,
что пора делать укол. Потом пощупала у старой учительницы пульс и потребовала,
чтобы та немедленно легла в постель.
