"Понятно, – отрешенно подумал Степан Владимирович, – меня он считает уже покойником. Не стесняется… Напротив, прямо-таки наслаждается ситуацией, бессилием моим. Слушай, дескать, сделать-то ты все едино ничего не сможешь… Психолог хренов!"
Все это время Степан Владимирович незаметно пытался ослабить веревку, стягивающую за спиной его руки. Вырваться ему, конечно, не дадут, но несколько мгновений для того, чтобы вцепиться в ненавистную глотку, у него будут. Все не так обидно помирать!
– Эх ты, заяц Степашка из передачи "Спокойной ночи, малыши!", – услышал Степан Владимирович холодный, с издевкой голос. – Пистолетиком разжился, а вот воспользоваться им – кишка тонка оказалась. Ничего, он нам пригодится.
Заяц?! Сейчас ты у меня увидишь, какие бывают зайцы. Так, еще одно усилие… Ах, дьявол, ребра сломаны, голова кругом от боли, толком не напрячься… Терпи, Степан, ну, немного осталось, не наручники же на запястьях, веревка сраная! Ну, да-а-авай!!
Руки у Белоеда были мощные, рабочие руки профессионального строителя. Веревка не выдержала. Теперь толчок ногой, а руки – вперед! Крепко ухватившись за кофейный столик, Белоед вскочил, но резкая, как удар кинжала, боль в грудной клетке, а главное – стул, к которому он был привязан и про который забыл, сковали его рывок. И все-таки ему не хватило всего лишь какой-то секунды.
Человек-хорек мгновенно оказался рядом. Последнее, что успел увидеть Степан Владимирович – взмах его руки с зажатой дубинкой. Затем в голове его точно что-то взорвалось, и Белоед тяжело рухнул на ковер, пятная его кровью из рассеченного затылка. Он уже не ощущал, как его бесчувственное тело тащили вниз, в подвал особняка.
Глава 10
Когда Гуров вернулся в управление, на улице уже совсем стемнело. Погода продолжала демонстрировать все сюрпризы ранней весны: сгустившийся к вечеру туман обернулся ледяной моросью, дороги стали скользкими, опасными, Лев вымотался, пока доехал, и теперь с облегчением припарковал «Пежо» на опустевшей служебной стоянке, рядом с «Мерседесом» Станислава. Значит, "друг и соратник" уже дожидается его в тепле и привычном нехитром уюте кабинета. Под крышей здания ГУ наросли мощные сосульки, отблескивающие яркими отраженными огнями фонарей, разноцветных вывесок и вездесущей рекламы. Сполохи синего, оранжевого, розового… Лев даже остановился на крыльце управления и с минуту любовался этим миниатюрным подобием северного сияния. А ниже рядами светились окна кабинетов ГУ – для сыщиков рабочий день ненормированный!
Гуров бодро взбежал по лестнице на свой этаж. Настроение у Льва значительно улучшилось: наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки! Что-то начало получаться, недаром он сгонял на Профсоюзную.
– Давно вернулся? – спросил он у Крячко, который сидел за столом в клубах табачного дыма. – Что, удалось в «Зодчем» какую-нибудь информацию выловить?
– Ни фига! – с досадой ответил Станислав. – Там двое нерусских типов – заместитель Белоеда и главный технолог. Ничего не знают, ничего не ведают… Где их шеф – понятия не имеют. Возможно, врут, особенно старший, Бояновский. Но поди, проверь! Относительно "С.Х." – смотрят телячьими глазами и молчат.
– А майора где потерял? – поинтересовался Лев. – Он откололся от нашей дружной компании, ушел в одиночное плаванье?
– Ничего подобного! Отправился домой к главному инженеру «Зодчего», Александру Забугину. Тот то ли болен, то ли в запое. Я с ним собирался, но позвонили на сотовый – ребята выловили по предложенному тобой методу двух деловых парнишек из института физики атмосферы. За небольшую плату они очень легко согласились загнать шар-пилот в рабочем состоянии, баллон с гелием тоже не проблема. Сейчас их должны подвезти сюда, будем колоть, тем более что они при упоминании о "знакомом, который посоветовал обратиться", отнюдь не удивились.
– О! Значит, моя догадка оказалась верной! – обрадованно сказал Лев. – Был, выходит, покупатель?
– Да. И совсем недавно. Сейчас будем выяснять у этих дельцов от аэрологии, кто и что… Как на Профсоюзной? По твоей хитрой улыбке вижу, что ты не зря туда мотался.
– Правильно видишь. Уж не знаю, сколько шоколада я теперь должен Елизавете! Одна надежда – на Машу, пусть теперь ее на все спектакли бесплатно водит. Словом, отыскался в базе данных хозяин отпечатков на гильзе. Но это еще не самое интересное!
– Что, – Крячко даже привстал от нетерпения, – неужели и в квартире Рашевского его отпечатки засветились?
– Именно! А это уже наводит на соответствующие размышления!
– Не томи! Кто же это такой неаккуратный, что на весьма любопытных предметах свои пальчики оставляет? И в любопытных местах…
– Кто – это мы с Лизой выяснили. Но вот дальше наше везение, похоже, кончается. Я прямо оттуда, с Профсоюзной, вышел на райотдел, где он был зарегистрирован. Так вот, квартиру он продал три года назад, и с той поры о нем ни слуху ни духу. Неизвестно, куда этот человек потом подевался, неизвестно даже последнее место его работы. Москва большая… Где искать?
– Как он засветился в наших базах? За что был судим? – спросил Станислав. – Какой срок, когда вышел?
– То-то и оно, что гражданин Рыжиков Виктор Сергеевич судим не был, – с досадой в голосе ответил другу Гуров. – Был лишь под следствием, иначе в райотделе по месту жительства следили бы за ним повнимательнее. Материалы следствия я прочитал прямо там, на Профсоюзной, затребовал по мейлу. Там ценной информации немного. Но, замечу, если бы Рыжиков побывал у «хозяина», то столь беспечно к отпечаткам своих пальчиков не относился бы, прошел бы криминальный ликбез. Так что получается баш на баш, а то ты совсем уж, Стас, легкой жизни захотел! Хорошо, что хоть фотографию этого типа я сумел с Лизиной помощью из архива выцепить. Правда, пятилетней давности… На вот, – Лев достал из кармана отпечатанную на лазерном принтере фотографию паспортного формата, – полюбуйся на красавца. Здесь ему двадцать пять лет, сейчас должно исполниться тридцать.
Оказывается, «красавец», оставивший свои отпечатки в «любопытных», по выражению Станислава, местах проходил пять лет тому назад по делу о попытке группового изнасилования. Но дело, как случается с такими делами довольно часто, развалилось и до суда не дошло. Потерпевшая забрала свое заявление, свидетели изменили показания… Подкупили их? Запугали? Пойди теперь разберись! Гуров-то был уверен, что изнасилование состоялось в полной мере, и только потом пошли переквалификации на «попытку». Под конец все обернулось так забавно, что впору было «недоизнасилованную» потерпевшую к уголовной ответственности привлекать, за ложные показания и поклеп на невинных молодых людей, шалунов этаких. Обычная, к великому прискорбию, история. Но два аспекта в материалах следствия обратили на себя внимание Гурова. Во-первых, к тому моменту, как заинтересовать своей особой правоохранительные органы, Рыжиков числился экспедитором одной из небольших фирмочек, занимающихся оптовыми поставками стройматериалов. Что, опять связь со строительством, пусть и давняя?
