«Девятка» влетела в переулок, сшибла с ходу парочку знаков, похожих на речные бакены, нырнула в полуметровую выбоину, с треском выпрыгнула из нее и пошла юзом поперек мостовой, взрывая кучи гравия, а потом врезалась в пирамиду, сложенную из толстой каменной плитки, и перевернулась.
Крячко гнал гуровский «Пежо» и уже висел на хвосте у «девятки», торжествуя победу, а потому даже не сразу понял, что произошло. Он тоже повернул машину в темный переулок, сшиб еще парочку запрещающих знаков, ухнул передними колесами в яму и потерял управление. Дальше все происходило без его участия. «Пежо», скрежеща корпусом, самостоятельно выбрался из ямы, но только для того, чтобы шарахнуться влево и, завертевшись волчком, мягко лечь набок в кучу песка у бордюра.
Гуров рухнул при этом на Сорокина и основательно прижал его к левой дверце, которую теперь со всем основанием можно было назвать нижней дверцей. Он и сам пострадал, ударившись обо что-то головой так сильно, что искры из глаз посыпались.
Несколько секунд в машине царило безмолвие. Все приходили в себя. Потом где-то под рулем заворочался Крячко и спросил придирчивым тоном:
– Ну и что это было?
– Ты меня спрашиваешь? – сердито отозвался Гуров. – Или свою совесть?
– Крутые в таких случаях говорят – попал на бабки, товарищ полковник! – не без юмора доложил из-под Гурова Сорокин. – Тачке теперь капитальный ремонт требуется!
– Эта колымага и так на ладан уже дышала, – неуверенно пробормотал Крячко. – Да и вообще, чего об этом говорить – преступник уходит!
Он принялся выбираться из поврежденной машины. Гуров опередил его, потому что находился в более выгодном положении, и помог вылезти Сорокину. Они спрыгнули на разбитую мостовую и тут, к своей радости, услышали в отдалении милицейскую сирену. По-видимому, их лихие маневры по ночным улицам все-таки не прошли незамеченными.
Но преступник и тут опередил их. Они успели только заметить, как он, приволакивая ногу, скрывается в ближайшей подворотне.
– Давай, Сорокин! Ты молодой – дуй в обход! Перехватишь его, если он через двор уходить надумал. А мы с полковником попробуем его на тебя выгнать.
Сорокин кивнул и во всю прыть помчался на другую сторону улицы, перепрыгивая через колдобины на тротуаре. А Гуров и Крячко побежали следом за преступником, который не мог еще уйти далеко.
– Он вооружен? – спросил на бегу Крячко.
– На манер лесного разбойника, – ответил Гуров. – Кистень у него. А что еще – скоро узнаем. Давай, заходи слева, а я справа. Он где-то рядом должен быть. Слышишь, затих?
Действительно, топот каблуков, отчетливо разносившийся в ночной тишине, вдруг затих. По-видимому, преступник затаился где-то, чтобы оценить обстановку и решить, что делать дальше. В этом районе практически все подъезды были оборудованы домофонами, поэтому можно было не беспокоиться, что беглец скроется в одном из них. Это упрощало поиски, но между домами было полно темных местечек, где мог отсидеться не один человек, и нужно было побыстрее разбираться с ними, потому что вой милицейской сирены приближался, и он непременно должен был спугнуть преступника.
В какой-то момент Гурову показалось, что возле одного дома в палисаднике перед окнами мелькнула тень. Он побежал туда, не особенно скрываясь – нервы у бандита были сейчас на пределе, и любая мелочь могла заставить его дрогнуть и обратиться в бегство.
Так и вышло. Но прежде чем убежать, преступник выстрелил из-за кустов в Гурова.
«Вот так попали, на ровном месте да мордой об асфальт! – подумал Гуров, действительно укладываясь лицом вниз на асфальт. – Хорошо же этот негодяй затарился! Кистень, «пушка»… Брать его надо – кровь из носу!»
Милицейская машина завывала уже совсем близко. Бандит понял, что ждать больше нечего, и, выпалив еще раз для острастки, ринулся, пригнувшись за кустами, к выходу со двора. Гуров вскочил и, тоже пригибаясь, помчался за ним следом. Краем глаза он видел, как наперерез бандиту бежит Крячко. У преступника было только две возможности – или бежать на улицу, где завывала сирена, или вступить в схватку с преследователями. Неизвестно, что бы он выбрал, но тут полковник Крячко выстрелил в воздух и тем развеял сомнения бандита. Он бросился в темноту подворотни.
Но там навстречу ему двинулся Сорокин. Гуров его еще не видел, но услышал его зычный крик:
– Стоять! Милиция!
Выражаясь военным языком, беглец оказался в котле. Но он решил эту проблему с удивительной простотой. Не сбавляя скорости, он вытянул руку и на бегу расстрелял все патроны, которые оставались в магазине. В гулкой тишине подворотни это прозвучало как канонада.
Гуров услышал, как вскрикнул Сорокин, и прибавил шагу. Они влетели в подворотню одновременно с Крячко. Сорокин лежал на земле, силясь подняться, но каждый раз, опираясь на локоть, он шипел от боли и снова бессильно опускался на асфальт. Гуров и Крячко остановились и наклонились к нему.
– В живот клюнуло! – с виноватой гримасой пробормотал Сорокин. – И этот гад ствол мой забрал. Вот зараза! Голова кружится…
– Держись, лейтенант! – ободряюще сказал Крячко, деловито щупая у раненого пульс. – Сейчас мы тебя в больницу… Заштопают, будешь как новенький…
Он уже доставал из кармана мобильник.
Гуров побежал дальше. Когда он выскочил на тротуар, преступник уже достиг противоположной стороны улицы. Патрульная машина с мигалкой, предостерегающе сигналя, выворачивала из-за угла. В машине заметили подозрительного человека и намеревались включиться в погоню. Бандит, который все поставил на карту, без колебаний дважды выстрелил по машине. Взвизгнув тормозами, она остановилась. Мотор заглох.
«Растяпы! – выругался про себя Гуров. – Пуганая ворона куста боится. Шевелитесь, менты, черт бы вас подрал!»
Сам он упрямо продолжал бежать за улепетывающим бандитом, хотя возраст давал о себе знать, и преимущество в скорости было явно не на стороне Гурова.
Менты, сидевшие в машине, видимо, устыдились своей нерешительности, завели мотор и собирались наконец закончить поворот. Но тут произошла одна из тех нелепых случайностей, которые слишком часто губят добрые начинания.
Он выскочил словно ниоткуда – черный, расцвеченный огнями, как рождественская елка, навороченный джип с веселой компанией внутри. Он промчался через ночной перекресток на бешеной скорости, а из его чрева бухало так, будто то был не автомобиль, а машина, забивающая сваи. Акустическая система в машине была отменного качества. Вряд ли водитель мог что-то слышать среди такого грохота, да и видел он, наверное, немного, потому что, почти не сбавляя скорости, врезался в милицейскую машину и развернул ее поперек мостовой, смяв левое переднее крыло и дверцу. Сам он при этом вильнул влево, едва не сбив с ног Гурова, со свистом пересек проезжую часть и врезался в фонарный столб. Посыпались стекла.
Гуров, который едва успел увернуться от колес громыхающего чудовища и был вынужден снова подниматься с асфальта, с отчаянием выругался и опять кинулся в погоню. Но было уже поздно. Воспользовавшись неожиданным подарком, преступник успел скрыться.
