– Хорошее оружие. Неплохая кучность стрельбы, но для профессионалов, – заключил Гуров, выслушав генерала. – Скажите, а вы были очевидцем убийства? – неожиданно спросил он Ткаченко.
– И да и нет. Убийства как такового никто не видел, – прозвучал ответ. – Никакого выстрела или шума. Просто машина Михайловского сошла с трассы. Я был рядом и все видел. Хотя выстрела мы могли не слышать за ревом двигателей.
– Выстрела не было, значит. Наверняка стреляли с глушителем и расстояние было менее чем сто метров, – вслух произнес Гуров, не обращаясь ни к кому конкретно, а скорее что-то уточняя для себя. – Я прав, Стас?
– Ну да, – не слишком охотно откликнулся Крячко.
– Понятно. Ну что ж? Вы нас отпускаете, Петр Николаевич? – спросил Гуров, забирая со стола генерала папку с оперативной информацией по делу.
– Да, конечно. Я думаю, и Николая Алексеевича можно отпустить. Мне кажется, мы получили достаточно информации для первого раза.
– Если показания господина Ткаченко засвидетельствованы в протоколе, то конечно. У меня вопросов больше пока нет. Только один. Сможет ли кто-то на месте показать нам, где было совершено преступление? – спросил Гуров, обращаясь к Ткаченко.
– Если хотите, я и сам могу поехать с вами, но думаю, что нужды особой в этом нет. Любого попросите – и вам покажут.
– Хорошо. Будем поддерживать связь по телефону. – Гуров быстро продиктовал свой номер телефона, а затем номер Крячко. – А сейчас мы поедем. Хотелось бы успеть переговорить с очевидцами.
Сыщики попрощались с Ткаченко и Орловым, после чего, прихватив с собой материалы дела, вышли из кабинета.
Крячко разбитной походкой, засунув обе руки в карманы, неспешно шагал к машине, раскидывая на ходу ногой мелкие камешки на асфальте.
– Слушай, Стас, что с тобой сегодня? У тебя проблемы? Не первый раз замечаю твою кислую мину, – поинтересовался Гуров, открывая дверцу своего «Пежо».
Крячко пропустил реплику напарника мимо ушей.
– Лева, а ты считаешь, что здесь может быть что-то, кроме наркотиков? – спросил он, открывая дверцу со стороны пассажирского сиденья.
– Не знаю. Надо проверить, Стас. Полистай, пока едем, протокол. Нужны фамилии. Верницкий – раз. Кто еще?
– Да ладно тебе, успеешь, – сказал Станислав, усаживаясь в автомобиль и откладывая папку на заднее сиденье. – А, черт!
– Что? – Гуров даже вздрогнул от неожиданности.
– Зуб. – Крячко схватился за щеку. – Со вчерашнего дня ноет, гад. Ночь не спал. С утра таблеток наглотался, но уже, видимо, действие прошло. Надо снова принимать.
Крячко открыл свою барсетку и, покопавшись в глубине, извлек пачку таблеток.
– Я не понимаю, почему мы должны заниматься этим делом? – заявил он. – Гонки – левые. Это факт. Парень был наркоман. Думаю, это тоже факт. При чем тут наше управление? Орлову спускают всякий отстой, он отказаться не может, а нам – занимайся этой чушью.
– А ты знаешь, Стас, мне это не показалось такой уж чушью. Меня заинтересовал этот человек. Ткаченко. Он увлечен своим делом. Видно, что он искренне переживает. Я бы и так ему помог, если бы случай представился.
Крячко молча слушал и, наклонив голову набок, стараясь, чтобы охлажденная жидкость не попадала на больной зуб, потягивал из баночки напиток.
– И вообще, хватит бухтеть. Давай лучше музыку послушаем, – предложил Гуров, убедившись, что Крячко сегодня не способен на конструктивный разговор.
Всю дорогу до Сергиева Посада, где проходил полуфинал соревнований гонщиков, сыщики ехали молча. Когда вдалеке показались флаги и баннеры соревнований, Крячко немного встряхнулся и, как всегда, по-дружески доверительно обратился к Гурову:
– Ты не обращай на мою хандру внимания. Я просто вчера с девушкой поссорился. Кретин. Виноват был, а наехал на нее. Ну, меня и отшили. Должен признать, справедливо… Да тут еще этот зуб проклятый.
Крячко снова схватился за щеку. «Пежо» вкатился на огороженную территорию для автомобилей зрителей соревнований.
Припарковавшись, сыщики вышли из машины и пошли по направлению к трассе, где проводились заезды. У огражденного специальными пластиковыми и резиновыми щитами трека на повороте показался автомобиль. «Восьмерка», корпус которой был сплошь покрыт рекламными наклейками. Автомобиль с ужасающим ревом пронесся мимо двух одиноких зрителей в лице Гурова и Крячко.
– Быстро, – заключил Станислав, когда машина, за доли секунды преодолев участок прямой, где находились сыщики, скрылась за следующим поворотом.
– Да ты посмотри, здесь даже зрителей нет в округе, – сказал Гуров, шагая вдоль трассы к повороту, за которым скрылась стремительная «восьмерка». – Значит, и нам туда.
Дорога шла наперерез через березовые посадки, образуя крутую змейку. Наконец за последним поворотом показалась огромная открытая площадка, вокруг которой за ограждениями толпились люди. Дальше от площадки дорога делала поворот на девяносто градусов, огибая скромную постройку, на самой крыше которой красовалась зазывная вывеска придорожного кафе.
– Ну что, начнем с Верницкого? Как ты думаешь? – обратился Гуров к своему напарнику. Лицо последнего выражало крайнюю степень страдания мучающегося зубной болью человека. – Да что тебя спрашивать?…
Гуров махнул рукой и направился к входу в кафе. Крячко неспешно поплелся за своим напарником. Они вошли внутрь. Посетителей практически не было. Тусклый свет небольшого помещения слабо освещал пять-шесть массивных деревянных столов с такими же лавочками. Над столами низко свисали большие люстры, полукруглые абажуры которых были выкрашены в насыщенно-зеленый цвет. В общем, в кафе было довольно уютно, несмотря на то, что помещение скорее напоминало старую доисторическую таверну. В углу за самым дальним столиком сидели двое дальнобойщиков и тихо о чем-то беседовали. Недалеко от кафе стоял грузовик, груженный мебелью.
Гуров прямиком направился к бармену и, показав ему свое удостоверение, осведомился, где можно найти Антона Верницкого.
– Верницкий? Да был где-то здесь, – неохотно ответил служитель кафе.
В руках у него было белоснежное полотенце. Он брал с держателя, прикрепленного к потолку, фужеры и старательно протирал их.
– Выйдете из кафе, а там, если повернуть налево, есть лавочки. Он наверняка где-то рядом. Невысокого роста парнишка в синем спортивном костюме. Молодой.
– Слушай, не сочти за труд, проводи нас к нему. А то там на улице толпа. Хрен его там найдешь, – вклинился в разговор Крячко, явно посвежевший после приема обезболивающего.
– А этот с вами? – Бармен кивком головы показал на Крячко и выжидающе уставился на Гурова.
– Да, он со мной, – резко ответил полковник.
Бармен положил на стойку полотенце, вернул фужер в держатель и двинулся к выходу.
