– Постой! Малыгин? – изумился Глумов. – Это какой Малыгин? Не Чемодан ли?
– Ну да, только он сейчас терпеть не может, когда эту кличку поминают, – сказал Терехин. – Григорий Федорович сейчас уважаемый человек, солидный бизнесмен, в Думу избираться хочет…
– Какого же он, бизнесмен хренов, мне покоя не дает? – зло спросил Глумов. – Я-то ему зачем сдался? Отвечай, сволочь, почему за мной, как ищейки, бегаете?
– Мы сами себе не хозяева, – упавшим голосом объяснил Терехин. – Нам что сказали… Сказали найти человека по фамилии Смолянинов и сообщить в Москву.
– Та-а-ак! – ошарашенно проговорил Глумов. – Значит, в курсе? Значит, без Степанкова не обошлось, так, что ли?
– Степанков с шефом – друзья, – подтвердил Терехин. – Он нам все объяснил – как тебя найти. Ты когда из Москвы уезжал, тебя от самой хаты пасли. Ты не знал? Видели, на какой поезд ты билет брал. Вот и подумали, что ты на побережье осядешь. А здесь человека найти – дело времени. Но ты имей в виду, что на наше место другие придут. Зря ты усугубляешь!
– Ты меня не учи! – оборвал его Глумов. – Чем сейчас Чемодан занимается? Наркотики, оружие – чем?
– У него все чисто, – обиделся Терехин. – Честный бизнес, никакой наркоты.
– А от чьего имени мне место курьера предлагали?
– Да нет, тут другая задумка была, – вяло отозвался Терехин. – Я слышал, предлагали тебя из Москвы выманить куда подальше, чтобы лишнего базара не было. Только я тут ни при чем. Это без меня решалось, сам понимаешь.
– Я понимаю, – сказал Глумов. – Я не понимаю, с какого перепугу Чемодан мной заинтересовался. Я ему на мозоль наступил?
– Люди просили, – со вздохом сказал Терехин. – Те самые, которым ты наступил. Сам знаешь. Они за это большие бабки на счет шефа перевели. В швейцарском банке. Кто-то сильно повидаться с тобой хочет.
– Значит, проплатили уже? – мрачно осведомился Глумов. – Продали мою шкуру? И Чемодан ваш про солидность забыл, на грязные деньги клюнул? Где эти люди, которые со мной встретиться хотят? Где их найти?
– Не знаю, – с усилием произнес Терехин. – Должны были у Сеньки Живаева перекантоваться, у однорукого, да там их менты замели. А они уже свое барахло туда отнесли. А замели по дурочке – просто рожи их не понравились. Ну, одного мента порезали, и пришлось их срочно куда-то прятать. Григорий Федорович решал вместе со Степанковым. Мне не докладывали.
– Ладно, а где этого Живаева искать? – раздраженно спросил Глумов. – Помню я эту сволочь. Капуста его кличка была. Только тогда у него две руки было. Откусили клешню, значит?
– На зоне потерял, – буркнул Терехин. – А его адрес у меня в записной книжке есть… Будь же человеком – я тебе все рассказал – вызови врача!
Глумов задумчиво посмотрел на него. Похоже, этот полумертвый и насмерть перепуганный тип не врет. Глумов теперь наверняка знает, откуда грозит ему опасность. Но что делать с Терехиным? И что делать с его напарником, который мертвее мертвого? Здесь не тропический лес, где мертвецы растворяются бесследно, как соль в воде.
Он оглянулся на торчащего у него за спиной Панкрата. Черная сухонькая тень его казалась Глумову сейчас зловещей и невыносимо страшной. Безобидный на первый взгляд морячок оказался человеком-загадкой, чудовищем с белозубой улыбкой и туманным прошлым. Он беспокоил Глумова едва ли не больше, чем мертвец, который принял смерть от его собственной руки. В конце концов, это был не первый мертвец в жизни Глумова, а вот чего ждать от Панкрата, он не знал.
– Что манежишься, Андрюха? – прошептал Панкрат. – Ты все вызнал. Чего тебе еще? Дадим ему веслом по башке еще разок, и вся недолга. А можно культурно – огнестрельным. Все в наших руках.
Глумов выпрямился и схватил старика за грудки. Тельник выскочил из брюк, и на пол посыпались трофеи, которые Панкрат снял с мертвого, – бумажник, телефон и прочая мелочь.
– Э, ты чего?! – задушенным голосом проговорил Панкрат, пытаясь высвободиться. – Совсем сдурел? Я ему добро, а он меня за горло?!
Глумов опомнился, разжал пальцы, оттолкнул Панкрата. Тот немедленно опустился на колени и принялся собирать разбросанные по полу сокровища.
– Ты, Андрюха, шальной немного, – бормотал он при этом. – Я это сразу приметил. Думаю, такой без меня пропадет! Ты ведь пойми – мы теперь с тобой как нитка с иголкой. Как две штанины. Куда ты, туда и я. Порознь не получится, Андрюха, не надейся! Да и куда ты без меня? Тут у нас не гляди что тихо – враз заломают!
– Заткнись! – сказал Глумов. – А этого не трогать, понял?!
Панкрат задрал голову и снизу посмотрел на Глумова.
– Ага! – не раздумывая, сказал он бодро. – Понял. Ты, Андрюха, голова вообще-то. Правильно рассудил. Зачем нам руки марать? Природа сама за нас все сделает. В погребе студено, а я его хорошо приложил. Не жилец он, короче. Оставим его здесь до ночи, и никаких хлопот.
Глумов скрипнул зубами, но ничего больше не сказал – нечего ему было сказать. И в самом деле, не тащить же Терехина в ближайшую больницу. Лучше сразу себе петлю на шею накинуть. Как ни противно это осознавать, но, похоже, Панкрат прав, и никуда им друг от друга не деться.
Больше он не спорил. Спокойно поднялся наверх, спокойно дождался, пока Панкрат запрет дверь погреба на ключ. Одна мысль не давала ему покоя – что на уме у этого проныры в застиранной тельняшке? Не за просто же так он взял на себя этот тяжкий груз. Наверняка он чего-то хочет от Глумова.
Чего хочет Панкрат, стало скоро ясно. Они вернулись в дом, и старик первым делом налил в стаканы вина из принесенной с собой десятилитровой бутыли.
– Давай, Андрюха, помянем рабов божьих, которые не в добрый час переступили мой порог. Задумали они против тебя злое дело, а оно против них как раз и обернулось. Так оно всегда было и будет. Потому что зла без искупления не бывает.
– Вот-вот, это ты точно подметил! – зло сказал Глумов, отворачиваясь к окну и глядя на погружающийся в сумерки двор. – Натворили мы дел – теперь только искупления ждать и осталось. Какого черта ты набросился на этого придурка? Это мое было дело, понимаешь? Мое! Зачем ты ввязался?
– Извини, Андрюха, если не угодил, – смиренно сказал Панкрат. – Только ты одно забыл – первый силу ты применил. И на моем дворе, между прочим. А это уже меня впрямую касается, согласись! И тут уж у меня только два пути было – или спасать тебя, или сдавать.
– Ну и сдавал бы! – буркнул Глумов.
– Ты выпей вина, – посоветовал Панкрат. – Расслабишься. И сердце отмякнет. А насчет того, что сдавать тебя не стоит, я сразу решил. Ну, сам посуди, что толку мне тебя сдавать? Спасибо мне скажут, а спасибо в карман не положишь.
Глумов посмотрел на старика с интересом.
– Вон ты как заговорил! – сказал он с насмешкой. – А я-то думаю, чего это ты так стараешься? Думаешь, что я тебе сверх спасибо чего-то дам?
