– Это понятно, – усмехнулся Глумов. – Дальше-то что?
Степанков поднял на него тяжелый взгляд.
– Как я тебе и говорил – твои кореша уже сюда выехали. Чемодан намекнул, что у них там какие-то неприятности начались, так что все удачно совпало. – Он сердито покривил рот. – Еще бы не неприятности! Эти уроды везде наследить успели! Ментов разозлили до предела. Кстати, о ментах… Говорят, твой портрет по всей территории разослали. Ты там молодой, красивый. Правда, значишься как Глумов, но не дай бог, не дай бог… тут тебя на заметку еще не взяли?
Глумов вспомнил про следователя, проверявшего его документы, и мысленно выругался. В паспорте он Смолянинов, но у ментов глаз наметанный, и если была на него ориентировка…
– Ментам-то откуда про меня известно? – грубо спросил он, подозрительно разглядывая мрачное лицо Степанкова.
Тот тряхнул головой, словно вспомнил что-то важное.
– Совсем забыл тебе сказать! – объявил он. – Ты ведь с Машкой Перепечко крутил, так? А после того как ты смылся, твои дружки ее проведали…
– Что?! Что они с ней сделали? Это ты их навел, сука!
Глумов, не помня себя от ярости, шагнул прямо на Степанкова. Рука его сама собой вырвала из кармана пистолет. Степанков невольно попятился, споткнулся о камень и, неловко взмахнув руками, шлепнулся задом о землю. Глумов тут же остановился, словно очнувшись, и, хмуро посмотрев на побледневшего Степанкова, медленно спрятал пистолет.
– Ну ты дурной! – убежденно произнес Степанков. – Вы там в горах все такие, что ли?
– Это ты дурной, если думаешь, что я верю каждому твоему слову, – сказал Глумов. – Кто, кроме тебя, знал, что я встречаюсь с Машкой?
– Кто?! Да пол-Москвы об этом знало! – возмущенно воскликнул Степанков. – Или ты думаешь, что никто ничего не видит? Ты мотался с ней по кабакам, знакомился со всеми подряд. Или ты думаешь, никто тебя не узнал? Она сама трещала на каждом углу – Глумов, Глумов!.. Скажи спасибо, что я тебе паспорт организовал, а то бы вся страна знала тебя сейчас в лицо. Видел тебя с ней кто-то из людей Чемодана. Ну а Чемодану про тебя я сказал, это верно. Но этот вопрос мы, кажется, уже обсуждали. Может, подумаем, как нам из всего этого выкрутиться? Дай руку!
Глумов помог ему подняться. Степанков, сердито сопя, отряхнул брюки и поднял голову.
– Короче, вот такие дела, Глумов! – сказал он примирительно. – Предлагал я тебе когти рвать, а получается, что тебе вообще отсюда сваливать надо. Не принимает тебя Россия! Не будет тебе здесь удачи.
– Тоже мне, пророк нашелся! – зло бросил Глумов. – Патриот российский! Я здесь родился и прав не меньше тебя имею. А менты меня ищут со слов Машки. Им Бугай с Джеком нужны, а не я.
– Уверен? – прищурился Степанков. – Ты, значит, чистый, как новорожденный ягненок? Только паспорт у тебя – один липовый, а другой американский. И занимался ты неизвестно какими делами неизвестно где. И за тобой по следам вурдалаки ходят. И ты двоих честных российских граждан замочил мимоходом. А так у тебя все в порядке!.. Ну, тебе виднее. Но мой тебе совет – как только будет просвет, рви отсюда как можно дальше! Я тебе препятствовать не стану, скажу, что не справился с таким молодым и прытким. Может, вспомнишь меня когда-нибудь добрым словом.
– Когда венок тебе на могилу буду класть, – отрезал Глумов. – Ты сначала заслужи его, доброе слово! Кто вместе с Бугаем приедет?
– Да неважно кто, – угрюмо сказал Степанков. – Какая разница? Чемодан никого из своих больше подставлять не будет. Отвезет эту парочку сюда – и прошла любовь. Их на тачке везут. Средняя скорость – сто двадцать в час. Водилы меняются, чтобы без остановок. В Москве слишком горячо стало. Считай, ночью они уже здесь будут. Думаю, они сразу же захотят тебя навестить, чтобы с утреца уже свободными себя чувствовать.
– Ну, смотри, Кенарь, если кинешь меня!.. – неопределенно пообещал Глумов. – Я ведь так просто вам не дамся. А уж тебя в первую очередь постараюсь угробить, не сомневайся!
– Да я и не сомневаюсь, – сказал Степанков, мстительно сверкнув глазами. – Я и так уж стараюсь спиной к тебе не поворачиваться. Навязался ты на мою голову! Лучше бы ты сдох там, в своих джунглях! Какого черта ты сюда приперся? Кому ты здесь нужен? Нет тебе здесь места, сволочь! Все места заняты, вагон отправляется, понял?! Я одного хочу, чтобы ты отсюда убрался и оставил нас всех в покое. А ты уперся, как баран, да еще угрожаешь. Кому ты угрожаешь, мразь?! Да если бы я захотел, ты давно бы в канаве валялся с перерезанной глоткой! Дойдет это когда-нибудь до твоей тупой башки? Это благодаря мне ты до сих пор жив, скотина! И не смей меня называть Кенарем! Еще раз услышу – влеплю пулю в башку без разговоров!
Он был взбешен и распалялся все больше. Наклонив голову, он выкрикивал злые слова, и слюна летела из его раскрытого рта. На бледных щеках выступил лиловатый румянец.
Глумов выслушал его проклятия с каменным выражением на лице. Когда же Степанков немного выдохся и замолчал на секунду, Глумов поднял руку и сказал:
– Ладно, хорош! Поговорили! Не упирайся, я тебя понял. За Кенаря извини. Дурная привычка. Больше ни разу не вспомню, обещаю. И вообще, зря ты обижаешься. Я же не обижался, когда ты мне про мои грехи пел. А мне доверяться никому нельзя. Такая у меня сейчас полоса. Ты говоришь, двоих я угробил? Это верно. Но это была самооборона. Промедли я хоть секунду, и разговаривал бы я сейчас с Бугаем, а не с тобой. А больше никаких грехов на мне нет. Но ты прав – не приживаюсь я тут, не идет это дело. Видно, сильно я за эти годы изменился, чужим стал. Только вот вопрос – уйти теперь тоже не так просто. Прежде всего мне от Бабалу с Бугаем избавиться надо.
Степанков угрюмо смотрел на него, непроизвольно сжимая кулаки, но самая сильная вспышка ярости уже прошла. Он постепенно успокаивался и наконец сказал почти нормальным тоном:
– Вот с этого и надо было начинать, а не разборки тут со мной устраивать… Без меня тебе эту проблему не решить, и ты это отлично знаешь. А я тоже по рукам и ногам скован. У меня приказ Чемодана – эти двое должны здесь сгинуть в любом случае, но лучше всего, если их менты кончат. Если удастся их столкнуть, я думаю, твой Бабалу до последней капли крови драться будет, и все получится как надо. Весь вопрос: как это сделать? Чемодан надеется, что ему удастся ментам наживку кинуть. Говорит, что уверен – в течение суток они здесь будут. Вряд ли, говорит, в большом количестве – для этого приказы нужны, согласования всякие. Скорее всего, приедет полковник Гуров со своим дружком – они заводные ребята и вряд ли упустят такой шанс. Конечно, они могут попросить поддержку у здешних ментов, но для нас это не самое страшное. Самое страшное, если твоих дружков возьмут. Им солидный срок будет грозить, скорее всего, пожизненный, и молчать они не будут. Да, честно говоря, если и тебя возьмут, нам тоже крышка. Так что у нас с тобой задача – в игольное ушко пролезть и не поцарапаться.
– Ты Чемодану про меня что сказал?
