– А я на тебя, – сказал Крячко. – Одним словом, где тонко, там и рвется.
– А место все-таки попробуем поискать, – упрямо сказал Гуров. – Сюда они уже точно не вернутся. А с машиной может что-нибудь случиться – не заведется, например, или в канаву угодит. Шансы невелики, но других у нас не осталось.
Они молча стали пробираться через рощу, полагаясь больше на удачу, чем на интуицию. Но в качестве основного направления Гуров выбрал ту часть рощи, которая выходила на Кольцевую автодорогу. Судя по всему, злоумышленники предпочитали заходить с тыла, потратив полчаса на лесную прогулку, зато не мозоля никому глаза на основной дороге, которая вела прямо в поселок.
Они уже довольно далеко отошли от дома, как вдруг Крячко, без конца вертевший по сторонам головой, остановился и схватил Гурова за руку.
– Оглянись, Лева! – сдавленным голосом сказал он.
Гуров повернулся и увидел, как сквозь черную паутину листвы угрожающе пульсируют оранжевые сполохи. Они то пропадали, то становились нестерпимо яркими, но неуклонно расползались в разные стороны, захватывая все большее пространство.
– А ведь это, Лева, академик горит! – безнадежно заключил Крячко. – Как швед под Полтавой горит.
– Ах, мать твою!.. – в сердцах сплюнул Гуров. – Вот так попали, на ровном месте да мордой об асфальт! Действительно, развели нас, по полной программе развели!
– Говорил, не надо было от дома отходить! – с упреком произнес Крячко.
Гуров махнул рукой.
– Что в лоб, что по лбу, – заключил он. – Они дом подожгли, когда уходили. Это наверняка запланированный вариант. Вдвоем мы такую махину при всем желании не потушим.
Он постоял еще немного, глядя на разгорающееся пожарище, потом, не говоря ни слова, зашагал обратно к дому. Крячко пожал плечами, спрятал за пазуху пистолет и стал догонять друга.
Когда они подошли к забору, дом уже полыхал вовсю. Оба его этажа были охвачены огнем. Языки пламени с гудением рвались к черному небу. По двору сыпались искры, грозя поджечь подсобные постройки.
– Давай-ка, пока не поздно, сохраним хотя бы то, что у нас осталось, – сказал Гуров. – Придется выломать доски в заборе – иначе нам тела оттуда не вытащить. И не забудь отцепить лестницу. Тоже ведь улика.
Глава 5
С утра Уткин заходил к приятелю дважды, но разбудить сумел только со второго захода. Всклокоченный и страшный Гусев отпер ему дверь и тут же ушлепал босыми ногами на кухню – искать пиво, чтобы опохмелиться. Накануне они вместе как следует нарезались. Гусеву требовалось снять стресс, но в отличие от Уткина он всегда невыносимо мучился с похмелья. Уткин прекрасно знал об этом, но пива собой не принес – сам он переносил похмелье легко, а денег у него не было ни копейки.
Гусев обшарил все углы, но спиртного не нашел, горько выругался и ушел в ванную – отмачиваться. Пока он плескался, Уткин мрачно размышлял об их дальнейшей судьбе. Гусев посвятил его во все подробности своих злоключений и сообщил, что Темирхан пока больше не нуждается в их услугах.
Этот факт неприятно поразил Уткина. Заработанные триста долларов разошлись сразу, и ему хотелось еще. Усилия, которые пришлось Уткину приложить во время первого дела, нисколько его не утомили, и он полагал, что и дальше будет не хуже. Но тут вдруг случился такой облом, да еще в то время, когда Уткин заверил мать, что отныне будет регулярно приносить в дом деньги! Он почти уже обрел репутацию трудящегося человека, и ему не хотелось ее терять. Числиться бездельником даже среди собственных родственников ужасно неприятно. Нужно было срочно спасать положение.
Они разговаривали об этом накануне, но по известным причинам многое уже улетучилось из памяти, поэтому Уткин собирался теперь кое-что уточнить у друга. Вот только друг был сегодня совершенно не в форме и о работе даже вспоминать не хотел. Пришлось Уткину напрячься и придумать выход. Он вспомнил про знакомую продавщицу из продуктового, которая, если правильно повести дело, могла отпустить в долг пива. Это было спасение.
Гусев на приманку клюнул. С проклятиями и стонами оделся и последовал за Уткиным в город. К счастью, все сложилось прекрасно – и продавщица оказалась на месте, и настроение у нее было хорошее, и пива она не пожалела. Они в молчании сразу же раздавили по три бутылочки, пару оставили про запас и пошли гулять на набережную. Там они остановились покурить у парапета, и Уткин наконец завел разговор на волнующую его тему.
Гусев к этому времени уже пришел в себя. Черты его лица разгладились, и в глазах появился живой огонек. Уткин понял, что пора переходить к главному.
– Ты мне, Санек, вот что скажи, – начал он, сплевывая через парапет в темную воду. – Я вчера не понял, мы теперь что же, больше с Темирханом не работаем?
– А у тебя чешется? – мрачно проговорил Гусев, подозрительно взглядывая на друга. – Еще сто лет не видал бы этого Темирхана. Дураком надо быть, чтобы с ним дело иметь. В последний раз вполне замести могли. Да я тебе вчера рассказывал…
– Но ведь не замели все-таки, – осторожно сказал Уткин. – Я думаю, раз на раз не приходится. Всего не предусмотришь. А он тебе, значит, точно сказал, что больше работать не будем?
– Работать! – фыркнул Гусев. – За такую работу, знаешь, почетной грамотой награждают. От прокурора… Не хочу даже думать об этом. Давай о чем-нибудь другом побазарим. Хорошо бы сейчас на беленькую где-то надыбать.
– А где взять? Я пустой, – равнодушно сказал Уткин. – Тебе, как я понимаю, Темирхан тоже за последнее дело ничего не отвалил?
– Ни копья не дал, сука, – мрачно подтвердил Гусев. – Сказал, что бабки за товар платят, а не за героизм. И вообще сказал, чтобы я пока про него забыл. Вот такие дела. Я не против. Забыл и забыл.
– А я думаю, зря ты так, – заметил Уткин. – Где мы с тобой еще нормально заработаем? Я думаю, надо нам с тобой сходить к Темирхану. Может, он как раз так тебя проверяет – испугался ты или нет? Ну, в смысле можно на тебя положиться?..
Гусев окинул приятеля уничтожающим взглядом:
– Ага, я испугался! Это ты у нас такой храбрый, потому что дома на диване лежал. А я не храбрый, мне бы чего-нибудь попроще.
– Я же не виноват, что Темирхан меня не взял! – обиженно протянул Уткин. – Видишь, и Шульгин вчера не ходил. Уехал куда-то…
– Все разбежались! Один ты у нас в бой рвешься! – сказал Гусев и с затаенной печалью добавил: – Эх, сейчас бы граммов сто пятьдесят!
– А знаешь что? – вдруг сказал с энтузиазмом Уткин. – По-моему, мы должны попросить у Темирхана денег! В конце концов, ты на него пахал. Мало ли что – собака у хозяина осталась! Тут твоей вины нет. А за то, что ты парился, он тебе должен заплатить. Я не говорю, что мы внаглую попрем, но попросить-то можно?
Он с надеждой посмотрел на Гусева. Тот задумался, хмуро посмотрел на темную воду внизу и буркнул:
