— Они убили его, — впервые всхлипнув, произнесла Настя. — Убили… Господи! Я ведь просила их перестать отрубать ему пальцы. Они перестали, и я еще обрадовалась, дура. А они просто убили его…
— Они не хотели его убивать, — виновато сказал Дмитрий, словно от этих его слов ей могло стать хоть немного легче. — Видимо, у него случился болевой шок, и они вкололи ему обезболивающее. А у Андрея оказалась аллергия на лекарство… Они не хотели убивать…
— Вы записали все, что я вам рассказала? — с неожиданной решимостью спросила Настя.
— Да, — опять, словно извиняясь, сказал Зародин.
— Я все подпишу, — она не то кивнула, не то нервно дернула головой. — Я расскажу вам все, что мне известно. Расскажу, где и как их искать. Только не сейчас… Я хочу побыть одна… Пожалуйста!..
— Разумеется… Я понимаю… И спасибо вам…
Ее увели. А мы еще немного посидели втроем, переговариваясь почему-то полушепотом, словно в комнате был покойник или тяжелобольной и мы боялись его потревожить. Дмитрий записал наши показания, сказал, что мы еще можем понадобиться в ходе следствия и на суде. Мы отвечали машинально, иногда невпопад. Зародин рассеянно кивал, а потом еще и еще раз переспрашивал. Наконец заставил нас расписаться в нескольких местах, сказал дежурное «спасибо» и замолчал, погрузившись в свои мысли.
Мне стало страшно неуютно, хотелось поскорее выйти на воздух. Зародин нервно перебирал вещи на столе, делал вид, что перечитывает записи, что-то проверяя и сопоставляя. Валерий тихо сидел в углу и вертел пуговицу на вороте рубашки. Всем очень хотелось разойтись, но какая-то сила заставляла нас по-прежнему сидеть вместе и переживать чужое горе, как свое.
Наконец я не выдержала:
— Дима, если мы тебе больше не нужны, мы, наверное, пойдем… А то я целую ночь не спала, в больнице дежурила… Хорошо еще, что сегодня суббота и не нужно идти на работу… И Володька там, наверное, с ума сходит: я ведь со вчерашнего утра дома не была… Да и за Костю беспокоюсь…
— Да, — оживился Валерий. — Тезку мою сменить надо.
— Конечно, ребята, идите. Но, полагаю, мы еще встретимся. А тебя, Ирина, я всенепременно жду к себе в гости с мужем. Посидим, повспоминаем… И жена будет рада.
— Обязательно. Только закончится эта история…
Уже выйдя на улицу, я вспомнила, о чем все это время мне мучительно хотелось спросить Гурьева, и чуть не рассмеялась собственной глупости, но вопрос все-таки задала:
— Валерка, а ты откуда Зародина знаешь?
— Да, помнится… — серьезно начал Валерка, а закончили мы уже в один голос: — Пили мы с ним водку в одна тысяча девятьсот…
И удивленное солнце с любопытством выглянуло из-за туч, разглядывая двух смеющихся, по-детски безобидно дурачащихся взрослых людей.
