Так, в приступе мании величия, видя себя этаким Шерлоком Холмсом и еще многими гениальными сыщиками, я уснула. Излишне добавлять, что мне снилось, как я одно за другим, словно орешки щелкаю, раскрываю самые загадочные из самых загадочных убийств, и как за это Президент вручает мне в итоге огромную золотую медаль за заслуги перед Отечеством самой высокой степени, и как я обещаю служить Родине и давить гадов, как клопов…
— Ира, — прошептал муж тихонько, щекоча дыханием, мне в ухо, — Ира, я пошел. Буду в восемь, — и чмокнул меня в нос.
Я пробормотала нечто нечленораздельное, видимо, должное выразить, что я буду скучать и ждать и чтобы он не задерживался. И перевернулась на другой бок в надежде досмотреть прерванный на такой торжественной ноте сон, но, как это слишком часто бывает с такими капризными вещами, как сны, у меня ничего не получилось. Образ Президента, декорации Грановитой палаты и я сама в строгом, по случаю официального приема, костюме, с медалью на пузе, безвозвратно исчезли, оставив после себя лишь легкий дымок воспоминаний и жутко приятное, хотя, конечно, и несколько абсурдное впечатление.
Я еще немного повалялась, стараясь вспомнить приятные подробности прерванного сна, а потом все-таки встала и пошла на кухню. Налив себе кофе, села у окна. Конечно, сон был всего лишь сном и я вовсе не гениальный сыщик, да и не сыщик вовсе. Но все равно то, что я путем самоанализа узнала о себе вчера вечером, до того, как уснуть, меня несколько успокоило. Что ж, если я и в самом деле не могу обойтись без неприятностей и участия в них, то, может, пора уже смириться с таким положением вещей. Может, это судьба у меня такая?.. И какой смысл в таком случае испытывать приступы вины, особенно в общении с моим дорогим супругом, если я хочу вмешиваться в эти происшествия и все равно изыскиваю для этого способ? Он может дуться сколько угодно и восклицать в негодовании: «Что, опять?! Ничего не желаю слышать!», но ему придется смириться с таким положением вещей. Пусть считает пристрастие к дилетантским расследованиям еще одним моим недостатком. Впрочем, насколько я знаю, супруг полагает, что у меня нет недостатков. Что ж, тем лучше, будет хотя бы один. А кстати, следует выяснить, на самом ли деле он считает, что недостатков у меня нет?
В любом случае лично для себя я нашла прекрасные и важные аргументы, которые помогут мне и впредь не краснеть и не оправдываться всякий раз, когда в моей жизни или на моей передаче случится нечто экстраординарное. Я люблю докапываться до истины, так же как люблю свою передачу и своего мужа. А если он скажет, что все это только потому, что мне нечем заняться на досуге, то я знаю, что сказать ему в ответ. «Возможно, — скажу я, — если бы у нас появились детишки, у меня и правда не осталось бы времени на это». А дальше пусть уж он сам думает и решает.
Придя к такому выводу, я улыбнулась и, сладко потянувшись, направилась в ванную.
Евгении Александровне я позвонила в одиннадцать.
— Да? — Трубку взяла сама тетушка.
— Здравствуйте, это снова вас беспокоит Ирина Лебедева с телевидения, — скромненько представилась я.
— А, это вы? — Я не поняла многозначительности в голосе моей собеседницы.
— Да, это снова я, — подтвердила я, не зная, что же хочет от меня услышать эта дама, и не желая ее разочаровывать.
— Что ж, хорошо, что вы позвонили, — благосклонно на сей раз заметила она, чем, скажу откровенно, несколько удивила меня. — Я как раз думала, кому бы из ваших позвонить… — протянула она. — Я хочу дать интервью.
— С удовольствием, — согласилась я, скорее по инерции хотя вообще-то это была не моя сфера.
— Вот как? Значит, вы позвонили тоже по этому поводу? — поинтересовалась Пряжникова.
— Так точно, — отрапортовала я.
— Отлично, — удовлетворенно заметила она. — Сегодня вы сможете подъехать?
— Да, безусловно. — Я тут же прикинула, что, наверное, следует подключить к этому делу Валерия Гурьева, вдруг он заинтересуется. — Во сколько и куда?
— Можно встретиться у меня, скажем, часа в два дня. Вас устроит?
— Безусловно, — снова согласилась я. — Надеюсь, тема будет касаться вашего племянника? — на всякий случай поинтересовалась я, чтобы задать правильный тон предстоящей беседе.
— Точно, я хочу поговорить о том, что случилось с Игорем, — откликнулась дама на другом конце провода.
— Хорошо, — сказала я. — Вы не будете против, если со мной, возможно, будет еще один человек. Он тоже тележурналист.
— Ни в коем случае, — заверила меня Евгения Александровна. — Приезжайте вместе.
— Спасибо, — поблагодарила я.
— Пока не за что, девушка, — чуть надменно произнесла Пряжникова. — Записывайте адрес…
Я записала адрес и, еще раз поблагодарив, положила трубку. Что ж, первый тайм мы, кажется, отыграли. Посмотрим, что будет дальше. Я позвонила на работу и попросила к телефону Гурьева.
— Гурьев у телефона, — через некоторое время откликнулся Валерий. — Это кто?
— В рифму не отвечу, — сказала я, — и не надейся.
— О, Ирочка, — узнал он меня с первой же попытки, — неужели? Какими судьбами?
— У меня к тебе дело, точнее, у меня к тебе есть одно предложение, если, конечно, оно тебя заинтересует.
— Ира, Ира, — многозначительно произнес Валерка, — неужели ты решилась? Ну, конечно, меня это очень даже заинтересовало…
— Не паясничай, — беззлобно огрызнулась я. — Того, на что ты намекаешь, тебе не видать никогда!
— А на что я намекаю? — прикинулся шлангом Валерка.
— Ладно, ни на что, — сдалась я. — Ты что-нибудь слышал о смерти в нашей студии в минувшую пятницу?
— Шутишь! — воскликнул Валерка. — Да об этом весь телецентр только и гудит! Поговаривают, будто дело нечисто?
— Вот именно, я в курсе некоторых подробностей и, если тебя это может заинтересовать…
— Когда и где встречаемся? — тут же принял охотничью стойку Гурьев.
— У телецентра в половине первого. Там я тебе и расскажу все, что знаю. Пока знаю. Если захочешь, поедешь со мной.
— И куда?
— В одно место, — усмехнулась я. — Подробности при встрече.
— Договорились, — согласился Валерка. — Пока, до половины первого. Встретимся в скверике, да?
— Да, конечно, — и я положила трубку.
Затем я приступила к сборам, решив, что Евгения Александровна наверняка относится к тому типу женщин, которые терпеть не могут яркие цвета и излишнее пользование косметикой — другими. Что же касается ее самой, то тут я пребывала в полном неведении, даже не в силах представить, как она выглядит. Возможно, это сухая и чопорная дама, а может, напротив, этакая мисс Гарпия, с великолепными формами времен Ренессанса. Однако я остановила свой выбор на скромном серо-голубом костюме с юбкой длиной чуть ниже колена и довольно закрытым жакетом. Что касается макияжа, то решила обойтись лишь тушью и бледной помадой, а волосы предпочла убрать в простую гладкую прическу. Посмотрела на себя в зеркало, надела туфли-лодочки на невысоких каблуках и, оставшись довольна своим внешним видом, отправилась на встречу с Гурьевым.
