— Совершенно согласна с Костей, — кивнула наш режиссер. — Ты, Ириночка, езжай, а мы тут с Лерой и без тебя прекрасно управимся. Верно? — Она посмотрела на девушку.
— Конечно, Ирина, вы поезжайте, поезжайте, — закивала Лера.
Я знала причину ее столь скорого согласия. Лера все время пыталась оставить меня наедине с Костей, в надежде, что он как-то проявит свои чувства ко мне и я, всегда такая черствая, по ее мнению, к несчастному Шилову, наконец-то смягчусь и растаю.
— Спасибо, Лерочка. — Я многозначительно посмотрела на Леру, давая ей понять, что все ее усилия по сведению меня с Костей Шиловым все равно никогда ни к чему не приведут.
— Надо позвонить Осипову и узнать, дома ли он. — Костя делал вид, что не слышит нашей перепалки с Лерой.
— Ага. А заодно и предупредить, что скоро к нему пожалуют с незаконным обыском, чтобы не сидел дома, — хохотнул Павлик.
— Не ерничай, — пресекла я его шуточки. — Да, ты прав, надо узнать, не собирается ли он куда-нибудь.
Я подошла к телефону и набрала номер Осипова. Он снял трубку после третьего гудка.
— Алло, — услышала я в трубке посторонние шумы и поняла, что Николай снова воспользовался своим излюбленным приемом разговора по телефону — не снимать трубку, а просто включать громкую связь.
— Николай? — спросила я на всякий случай.
— Да.
— Это Ирина Лебедева, я хотела бы встретиться с вами сегодня. Это по поводу передачи. Вы не согласитесь увидеться со мной, скажем, через часок?
— А что вы хотите на этот раз?
— Мы хотели бы снять небольшое интервью с вами. Поговорить об Элле…
— Через часок? — Николай задумался. — Нет, через часок я никак не смогу. А нельзя ли это сделать завтра?
— Нет, завтра никак не получится. А вы скажите, в котором часу вы будете дома, мы и подъедем.
— Сейчас, минутку, дайте сообразить. — Осипов на секунду задумался, в трубке было послышалось его сопение. — Знаете что, давайте лучше я вам вечерком попозже сам перезвоню. Боюсь, что сегодня я весь день буду занят.
— Николай, вы только скажите, когда будете дома, а мы подъедем буквально на полчасика, — настаивала я.
— Все дело в том, что меня и дома-то сегодня почти весь день не будет. Лучше я позвоню вам вечером. Идет? — Я поняла, что Осипову несколько поднадоели наши пререкания.
— Ну, хорошо, — согласилась я. — Буду ждать вашего звонка. Всего доброго. — Я положила трубку и посмотрела на Костю.
— Вот и хорошо. Вы просто молодец, Ирина, — похвалил он меня.
— Спасибо. — Я скромно потупилась.
— Давайте договоримся так, — деловито начал Костя. — Мне сейчас необходимо отлучиться, чтобы взять кое-какие инструменты, которые могут потом понадобиться, а позже я приеду. — Шилов посмотрел на свои наручные часы. — Приеду где-то через часок-полтора. Вы будьте к этому времени уже готовы. И сразу отправимся. Договорились?
— Да, — кивнула я. — Тогда подбрось меня по дороге до дома. Мне нужно переодеться.
Володька сегодня был дома. Лекций у него не было, а подработка в виде дополнительных занятий с нерадивыми студентами, которую ему периодически поставлял его приятель Валерий, была назначена на вечер.
— О! Ты? А что так рано? — Володя вышел в коридор, когда я открыла дверь.
— Дела, — лаконично ответила я, но моего мужа такой ответ не удовлетворил. Он озабоченно спросил, глядя мне в глаза:
— Иришка, ты не заболела? У тебя вид какой-то…
— Нет-нет, со мной все в полном порядке, — улыбнулась я и чмокнула мужа в нос.
Я прошла в комнату, открыла шкаф и принялась выбирать подходящий случаю туалет. Не идти же на взлом и обыск чужой квартиры в строгом костюме! Нужно надеть что-нибудь более удобное.
Володя молча стоял в дверях, наблюдая за моими изысканиями.
— Ты куда-то собираешься? — наконец подал он голос.
— Да, по делу. — Мне не хотелось во всех подробностях расписывать, куда и зачем я собираюсь. Иначе придется рассказывать и с кем. А к Косте у моего Володьки было особое отношение. Он догадывался, а может, и знал, что Шилов влюблен в меня, и ревновал меня к нему. Володя знал, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не изменю ему, но камень ревности все равно точил его сердце, заставляя испытывать к Косте негативные чувства, хотя мужчины были почти незнакомы между собой — так, виделись пару раз, и только.
Но Володька словно почувствовал, что что-то назревает. А возможно, именно мое нежелание рассказать ему все в подробностях и насторожило его. Он пристально посмотрел на меня, скрестив руки на груди и склонив голову набок.
— Это секретная информация или ты можешь поделиться со своим мужем, куда ты все-таки собираешься? — В его голосе прозвучали нотки обиды.
— Я могу поделиться со своим любимым мужем чем угодно, — весело произнесла я. — Иду на дело, — заговорщицким голосом проговорила я и сделала важное лицо.
— На какое дело? — Володя забавно поднял брови.
— На уголовное.
— Что?!
— Ну, Володя, ну что ты так распереживался? — рассмеялась я. — Просто есть небольшое дельце. Недолгое!
— Ну уж нет. — На лице мужа появилась категоричная мина. Всем своим видом он давал мне понять, что он не намерен отпускать свою жену, прежде чем я не выложу ему подробно, на какое такое уголовное дело я собираюсь.
— Ничего страшного, — успокоила я его. — Это по делу той самой Эллы Осиповой. Помнишь, я тебе рассказывала?
Володя кивнул и насупился.
— И что?
— А то, что нужно потихоньку проникнуть к ней в дом, точнее, теперь уже в дом к ее мужу и кое-что там поискать.
— Что?! — Володькины глаза почти вылезли из орбит, и он стал похож на перепуганного студента. — Проникнуть в дом? Это что же, незаконно?
— Ну конечно, незаконно! Кто бы мне позволил законно шарить в чужой квартире?
— Ты никуда не пойдешь, — непреклонно заявил мой муж, и его брови сошлись на переносице.
— Перестань. — Я примирительно погладила его по щеке. — Все будет в порядке.
— Ира, это не шутки. Ты понимаешь, что это уголовно наказуемое дело? А если тебя посадят?
— Тогда ты будешь носить мне передачи в тюрьму, — пошутила я, но Володя был настроен серьезно.
— Нет, я тебя никуда не пущу.
— Да что ты, Володя! Я ведь не одна пойду.
— Тем более, вам припаяют групповуху.
Я искренне рассмеялась.
— Володечка, групповуха — это когда изнасилование.
— Все равно. — Муж был непримирим. — А с кем ты идешь на это твое дело? — вдруг насторожившись, спросил он.
