— Нет, Лера, забудь об этом. — Я строго посмотрела на нее.
— Ты не права, Ирина, — включилась в беседу и Моршакова. — Лера правильно говорит. Если начали поступать такие странные звонки, если с машиной этой что-то непонятное произошло, то тебе надо быть осторожней.
— Вот и буду осторожней, — пообещала я. — Только без телохранителей, — я посмотрела на Шилова, он сразу как-то сник и пригорюнился. — Костя, это совершенно никак не связано с тобой. Просто мне не по душе такая жизнь. Да еще и Володька… Если он увидит, что ко мне приставлена охрана, то сразу поймет, что мне грозит какая-то опасность. Тогда он вообще ни за что не выпустит меня из дома. Нет, нет и нет, и даже не уговаривайте, — отрезала я.
— Зря ты так, Ирина, — обиженно заметила наш режиссер. — Костя — не твой телохранитель, он просто-напросто проводил бы тебя сегодня до дома, а завтра заехал бы, чтобы отвезти на работу. Всего и дел-то.
— Я против, — категорично отрезала я и посмотрела на часы. — Пора закругляться, господа! Время уже позднее, а мы что-то сегодня засиделись.
Мой взгляд упал на папку, добытую нами в доме Осипова. Я сначала подумала было взять ее домой, чтобы на досуге полистать еще и посмотреть, может, что вспомню. Но потом словно каким-то шестым чувством я осознала, что не стоит делать этого. Сама не знаю почему так решила. Для себя я мотивировала это тем, что Володька будет недоволен — притащила, мол, работу домой — и будет весь вечер торчать за просматриванием бумаг. На самом же деле что-то другое помешало мне сделать то, что я сначала намеревалась.
Мы попрощались и стали расходиться по домам. Я вышла из кабинета последней, заперла дверь и стала спускаться вниз по лестнице. На улице было еще не слишком темно, вернее, еще только начинало темнеть. На дворе стоял май, и теперь ночь наступала значительно позже, чем зимой. Я вышла из здания телестудии и вдохнула полной грудью весенний воздух. Жила я далековато от студии, но сегодня почему-то решила пройтись пешком. Вообще я, конечно, вряд ли дошла бы пешком до дома, ноги бы подкосились. Просто я рассудила так: пройду, сколько смогу, а там сяду на автобус. Погода стояла великолепная, и грех было не воспользоваться ею. Тем более что по роду своей деятельности я редко бываю на свежем воздухе.
Неспешно бредя по улице, я раздумывала о том, действительно ли вокруг меня происходит что-то странное и подозрительное или же мой организм испытывает нехватку витаминов? В любом случае я решила немедленно заняться своим здоровьем. Вот прямо сейчас и начну. Начну пешком ходить на работу и с работы, а заодно по пути сейчас заверну в аптеку и куплю витамины. Я шла, размышляя о том, зайти ли мне в аптеку возле своего дома или же свернуть в первую попавшуюся. И тут я краем глаза невольно заметила машину, почему-то в последние полчаса постоянно попадавшую в поле моего зрения, темную «девятку». Ужасно грязную. Настолько, что даже невозможно было точно определить ее цвет. Стекла в автомобиле были тонированными, и нельзя было разглядеть, кто в ней находится. Машина то появлялась, то исчезала. Я как-то не обратила поначалу на это внимание, но потом, когда автомобиль чаще замелькал у меня перед глазами, я пригляделась повнимательнее.
Нет, номер мне не знаком. Пассажир или водитель не известны. Странная машина… Я старалась не придавать этому значения, но машина упорно не хотела отвязываться от меня, так и ехала следом. Я попыталась оторваться. Вошла в первый попавшийся магазин и из-за стеклянной витрины стала наблюдать за автомобилем. Я утвердилась во мнении, что из машины следят за мной. «Девятка» отъехала на небольшое расстояние и остановилась. Никто из нее не вышел, но она упорно продолжала стоять, никуда не уезжая.
Я походила по магазину минут пять и вышла. Не могла же я ночевать там? Машина все еще стояла на прежнем месте. И тут я пожалела, что отказалась сегодня от Костиной помощи. Зря не позволила себя проводить. Да еще черт дернул не поехать на автобусе, а переться пешком! Вот незадача!
Но деваться было некуда, я решила, что до дома мне все-таки добраться нужно, а уж завтра с утра позвоню Косте и попрошу заехать за мной.
Теперь я решила не идти пешком, а все же воспользоваться общественным транспортом. Автобусная остановка находилась недалеко от того места, где я сейчас шла, мне оставалось пройти с полквартала. Я вышла из магазина и уверенной походкой направилась к остановке.
В конце концов, что я дергаюсь? Ну за мной следят. Это очевидно. Но не убьют же меня прямо здесь, посреди улицы? Просто, наверное, кто-то хочет посмотреть, куда я направляюсь после работы. А вдруг я решила пойти не домой, а еще куда-то? Тем более что не поехала на автобусе, как обычно, а почему-то пошла пешком. Вот этот кто-то и решил посмотреть, куда я направляюсь.
Я шла, успокаивая себя таким образом, но на душе все равно не становилось лучше, темная «девятка» как привязанная следовала за мной, а я ничего не могла с этим поделать. До остановки оставалось всего ничего, нужно было чуть-чуть пройти переулком и, свернув на улицу, выйти снова на дорогу к остановке.
Вот я почти пришла. Почти. Остановка недалеко, я сяду на автобус, поеду домой, а там Володька… Все будет хорошо. Я свернула в проулок. Неожиданно машина опять куда-то исчезла. Я огляделась, нисколько не скрываясь, но «девятки» нигде не было. Я прибавила на всякий случай шаг. Вот уже показалась арка — выход из двора, а там в двух шагах остановка.
И тут случилось такое, что я с трудом потом могла вспомнить. Вдруг ни с того ни с сего земля словно уплыла у меня из-под ног, я потеряла равновесие и стала падать. Но почему-то не упала, а словно оказалась в невесомости. Я почувствовала, как меня подхватили чьи-то сильные руки и куда-то понесли. Потом я ощутила сильный и довольно болезненный удар по голове в области затылка — и все… Я провалилась во тьму…
* * *
Очнулась в каком-то темном вонючем помещении. Открыла глаза и осмотрелась: ничего не видно, хоть глаз выколи. Темно и холодно.
Скорее всего, я в подвале. Только где? И кто меня сюда привез? И что… что вообще случилось? Я приподнялась на локте, затылок отозвался сильной ноющей болью. Потрогала голову — болит.
Я лежала на полу на какой-то грязной и рваной подстилке. Сев, я попыталась осмотреться. Ни зги не видно! Как жаль, что я не курю. Можно было бы воспользоваться зажигалкой или спичками, чтобы осветить пространство вокруг меня. «Сумка! А где же моя сумка?!» — вдруг пронзила меня мысль.
Я пошарила руками около себя и почти сразу нащупала сумку: она валялась тут же на полу, рядом. Была раскрыта, и часть ее содержимого вывалилась на пол. Когда я подняла ее, из сумки посыпалось что-то, что не успело вывалиться раньше. Но я совершенно точно помню, что сумка была закрыта — я никогда не носила ее открытой. Значит, меня обыскивали, что-то искали в ней. Я невольно поежилась при мысли о том, что чьи-то жадные руки рыскали по моему телу и обыскивали меня.
Я обхватила себя руками и втянула голову в плечи. Потрогала на себе одежду, вроде бы все в порядке. Даже если меня и обыскали, то ничего не сняли и ничего дурного не сделали. Боже мой! Да что же это происходит?! Я попыталась припомнить, что произошло перед тем, как я потеряла сознание, я напряглась, задумалась. В ответ на мои усилия голова отозвалась ноющей болью. Я зажмурилась на мгновение, потом открыла глаза…
