— Более или менее.
— Так все же более или менее?
— Нет, ты все-таки и впрям зануда, — засмеялась
мама. — Более, более.
— Омлет будешь?
— Буду! Какие у тебя планы?
— А что?
— На дачу-то поедешь?
— Конечно. А вообще мы с Петькой хотели куда-нибудь
пойти погулять.
— С Петькой? — удивленно подняла брови мама.
— А с кем еще можно утром куда-то пойти? — с
невинным видом пожала плечами Даша, имея в виду, что Юра-то днем работает. Ей
ужасно не хотелось, чтобы мама о чем-то догадалась.
— Ты права. Ох, Дашка, до чего неохота на работу! В
кои-то века могли бы по старой памяти вдвоем куда-нибудь сходить… А может,
плюнуть? Ну могу же я один день прогулять работу?
«Только этого мне не и не хватало сегодня», — подумала
Даша. А вслух сказала:
— Не вздумай, тебя же потом совесть замучает и только
удовольствие испортишь и себе и мне. К тому же у тебя переговоры.
— Ну в кого, скажи на милость, ты такая
разумная? — тяжело вздохнула Александра Павловна. — Уж точно, не в
меня и не в бабушку!
— Наверное, в папу. Он ведь тоже немножко
зануда, — улыбнулась Даша.
— Немножко? Да он катастрофический зануда! Ой, мамочки,
я уже опаздываю! Все, солнышко, спасибо, было вкусно, как всегда. Пока!
И мама унеслась. Даша быстро прибрала все на кухне, оделась
и побежала на Комсомольский проспект, к Ляльке.
Дверь ей открыл Хованский:
— Привет, а где Петька?
— Он скоро придет.
— Он что, на Усиевича подался? — шепотом спросил
Кирилл.
Даша молча кивнула.
— Так я и думал.
— Ну, что тут у вас?
— Пока ничего.
— Он еще спит?
— Нет, лежит и думает.
— Вот и хорошо. А где Лялька?
— В магазин пошла. Папеньку кормить!
— Т-с-с!
Ровно в семь утра Петька подошел к подъезду дома на улице
Усиевича. Он внимательно оглядел стоящие неподалеку машины. Если за квартирой
следят, обязательно внизу должна стоять машина, а в ней как минимум два
человека. Однако все машины кругом в этот час были пусты. Уже легче, решил
Петька и, дождавшись, когда из подъезда вышел мужчина с ротвейлером на поводке,
вбежал туда. Отлично. Теперь надо пешком подняться по лестнице. Так он и
сделал. Но никто на лестнице не дежурил. Значит, бандиты, или кто там действует,
поверили, что Кострючко нет в Москве. Тогда у него, можно считать, развязаны
руки, и он, успокоившись, придумает какой-нибудь выход. Тем более если и за
жену не надо беспокоиться. Петька на всякий случай подошел к двери и
прислушался. Ничего. Бедная женщина, наверное, спит, отдыхает от вчерашних
волнений. Но тут подъехал лифт. Петька успел метнуться вверх на один пролет.
Лучше не мелькать без толку. Из лифта вышел мужчина и позвонил в квартиру
Кострючко. Дверь тут же открылась. Кто ему открыл, не было видно. И почти тут
же оттуда вышел другой мужчина, в спортивном костюме, и захлопнул за собой
дверь. Потом вызвал лифт. Петька опрометью кинулся вниз. Интересное кино! Что
бы это значило? Засада в квартире? Похоже на то! Он буквально на долю секунды
опередил мужчину в спортивном костюме и выскочил на улицу. Придется за ним
проследить. Он вышел из подъезда, громко зевнул и потянулся. Подошел к бежевой
«восьмерке». Петьке оставалось только запомнить номер, так как «восьмерка»
сразу умчалась. Он глянул на часы. «Половина восьмого. Значит, они сменяются в
половине восьмого… Интересно, а дежурства у них суточные? Или по двенадцать
часов? Бедная женщина, каково ей там… И как теперь быть? Говорить Кострючко об
этом или промолчать? Нет, придется сказать, чтобы он знал, насколько серьезно
обстоят дела… Может, тогда он решит обратиться в милицию? Надо ему рассказать
про дядю Володю Крашенинникова, чтобы он не опасался случайных людей в милиции…
Но если он не захочет, надо что-то придумать, чтобы избавить его жену от этих
типов! И все-таки откуда я знаю фамилию Кострючко? Надо поскорее с ним
познакомиться, и тогда, может, все выяснится…»
— Кирка, зови его завтракать, — тихо сказала Ляля.
— А сама не можешь?
— Ну, Кир, ну пожалуйста, — застеснялась Ляля.
— Черт с тобой!
Он подошел к двери и постучал.
— Владислав Русланович, идите завтракать!
— Спасибо! — донесся голос Кострючко, и вскоре и
сам он появился на пороге кухни, аккуратно одетый, чисто выбритый, пахнувший
хорошим одеколоном.
Ляля была приятно поражена. Она ожидала увидеть человека,
опустившегося от горя.
— С добрым утром, спасатели! — бодро улыбнулся
он. — О, как вкусно пахнет!
Он сразу заметил, что три пары глаз смотрят на него с
ожиданием, а в глазах младшей девочки к ожиданию примешивалось что-то еще, но
он не мог понять, что именно.
— Друзья мои, я, вероятно, должен что-то объяснить… —
начал он.
Но Ляля перебила его:
— Вы сначала поешьте!
— А вы сами-то уже завтракали?
— Нет, ждали вас, — сказал Кирилл.
— Вот и славно, за компанию есть всегда приятнее. А
кстати, ребятки, вы возьмите-ка у меня деньги, кто знает, сколько я еще тут
пробуду, не хочется быть вам в тягость.
— Нет, не нужно, — покачал головой Кирилл, —
ваша жена вчера дала нам денег, они еще не кончились.
И тут в дверь позвонили. Владислав Русланович вздрогнул.
— Это Петька! — догадалась Даша и побежала
открывать.
И в самом деле это был Петька.
— Привет! — улыбнулся он Даше. И добавил едва
слышно: — Плохие новости.
— Что? — одними губами спросила Даша.
Но тут в прихожую выскочил Хованский.
— Петька, здорово, брат!
— Привет, Хованщина!
— Не называй его так, — шепнула Даша.
— Ой, — спохватился Петька и нарочито громко
произнес: — Здорово, Кирюха!
— Кто это пришел? — спросил Владислав Русланович у
Ляли.
— Петя, их друг, он у них самый главный! Вернее, самый
умный!
— Самый умный? — засмеялся Кострючко. — Это
он так решил или они?
Но Ляля не успела ответить: на кухню вошли все трое.
— Здравствуйте! — сказал Петька.
— Ну, здравствуй, будем знакомы. Я Владислав Русланович.
— А я Петр!
— Весьма рад. Садись, Петя!
