— А по-моему ты не права. У тебя такая классная
бабушка! Ты вспомни, как она себя вела, когда отец Стаса пропал! Если бы не
она… Нам очень-очень нужна ее помощь. Ты только не говори ей…
— Нет, Петька, так нельзя, полправды ее не устроит. Ей
уж если говорить, то все!
— Тогда скажи все! И, я уверен, она нам поможет и ни
словом твоей маме не обмолвится, хотя мама у тебя тоже что надо!
Даша задумалась. Да, наверное, бабушка согласится… И ей,
может быть, даже будет интересно…
— Но только тут нельзя торопиться, ее надо подготовить…
Зато если уж она возьмется, мы выясним все, что только возможно.
— Тогда сделаем так. Сейчас разъедемся по дачам, чтобы
успокоить родителей, ты сразу бери бабку в оборот, а завтра утречком я к тебе
приеду, и мы вместе подадимся в эту Звонаревку.
— Нет! Туда для начала поедем только мы с бабушкой.
Чтобы не мельтешить зря. А уж потом…
— Но у нас мало времени! — напомнил Петька.
— Тише едешь — дальше будешь!
Глава 8. Теща знаменитости
Даша позвонила маме на работу и сообщила, что едет на дачу
электричкой.
— Прекрасно, Данчик! Я опять задержусь. Все, солнышко,
пока, у меня нет ни секунды!
Подойдя к дачной калитке, Даша увидела, что бабушка и Стас
опять режутся в пинг-понг.
— Дашка! — воскликнула бабушка при виде
внучки. — Ты одна?
— Да, я на электричке, мама опять до ночи будет на
работе… Ну, как успехи, Стасик?
— Никак! С Софьей Осиповной играть бесполезно. Просто
кошмар какой-то!
— Внука, ты есть хочешь?
— Нет, бабуль, пока не хочу.
— Сестренка, а мы открытку от тети Вити
получили! — сообщил Стас. — Вот, гляди!
На открытке был изображен Кельнский собор, а на обороте
стояло: «Потрясена! Счастлива! Очень скучаю! В.».
Даша засмеялась.
— Такой текст годится для телеграммы, а на открытке
можно было и побольше написать.
— А зачем? И так все ясно, — улыбнулась Софья
Осиповна. — Знаете ведь, краткость — сестра таланта. А наша Витя
талантливый человек. В трех словах — и такая буря чувств. Тут и впечатления, и
желание ими поделиться, и… словом, понятно. Даша, у меня такое впечатление,
будто ты хочешь нам что-то сказать. Я не права?
— Права, бабуля. Мне надо с вами поговорить, вернее, с
тобой, но пусть Стасик тоже знает…
— Что-то случилось? — встревожилась Софья
Осиповна.
— Случилось. И нужна твоя помощь, бабуля.
— Слушаю тебя!
— Бабуля, ты Кирюшку Хованского знаешь?
— Разумеется, знаю.
— Так вот, у него есть двоюродная сестра…
И Даша подробно рассказала обо всем, что случилось в
последние дни.
— Значит, ты хочешь, чтобы я поехала с тобой к Полине?
— Да!
— И разузнала все об этом человеке?
— Да.
— Но, Даша, ты же столько раз обещала, что не станешь
больше соваться в детективные истории!
— Бабушка, ну что же делать, если тут такое стечение
обстоятельств? Я же просто хотела помочь девчонке найти отца, и никакого
расследования даже не предполагалось. А потом уж так все сложилось… Бабуля, ты
поможешь?
— Разумеется, я сделаю все, что смогу, но почему же вы
не обратитесь в милицию? К Володе Крашенинникову?
— Во-первых, мы не можем это сделать в обход Лялькиного
отца, а кроме того, может пострадать та женщина.
— С ума сойти! — сжала пальцами виски Софья
Осиповна. — С ума сойти! Что это за жизнь, если дети все время
сталкиваются с уголовщиной!
— Бабуля, у Полины Евгеньевны есть телефон?
— Нет, ее зятек не желает, чтобы его на даче
беспокоили! Но мы вполне можем заявиться туда и без звонка, причину я придумаю…
Завтра с утра и поедем.
— Софья Осиповна, может, и я с вами, а? — спросил
Стас, которому уже здорово наскучило сидеть на даче без дела. Он отоспался
после экзаменов и был готов ехать куда угодно и с кем угодно. — Охота на
знаменитого артиста поглядеть.
— Надеюсь, его там не будет! — заявила Софья
Осиповна.
— Почему?
— Терпеть его не могу! Такой манерный тип! Словечка в
простоте не скажет, изображает из себя невесть что!
— Но он же такой талантливый артист!
— Не спорю! Но одно дело на сцене или на экране, а
другое в жизни! Не люблю!
— Вы суровая дама!
— Нет, просто он мне несимпатичен.
Когда за бабушкой зашел ее новый кавалер, известный
врач-кардиолог, и увел на прогулку, Стас спросил:
— Дашка, а что, твой Юрик так и не прорезался?
— Нет, — покачала головой Даша. — Я
подозреваю, что он уехал.
— Но это можно проверить!
— Как?
— Я должен тебя учить? Позвони ему на работу!
— И не подумаю!
— Хочешь, я позвоню?
— Ты? А что ты ему скажешь?
— Да ничего, ты же сама думаешь, что он уехал?
— Если уехал… Ладно, Стас, завтра позвони, но, если он
подойдет, брось трубку!
— Вот этого делать не стоит. Он сразу поймет, что это
ты, даже если ему скажут, что голос был мужской. Я попробую немножко изменить
голос и притворюсь, будто мне нужен совсем другой Юра.
— А ты сможешь?
— Попытаюсь.
— Только зачем, спрашивать? — с горечью
проговорила Даша.
— Чтобы знать.
— Что?
— Ну, если он здесь, то, возможно, просто обиделся на
тебя или пережидает твою обиду, одним словом, тогда еще всякое может быть. А
вот если он уехал…
— Тогда что?
— Тогда все, сестренка! Тогда, значит, он нам не нужен
такой…
— Нам? — улыбнулась Даша.
— Конечно, мы же с тобой теперь брат и сестра, и мне
небезразлично, с кем ты… общаешься.
У Даши слезы навернулись на глаза, но она справилась с
собой. А и вправду, хорошо иметь старшего брата. Просто здорово!
Даша со Стасом ждали в саду Софью Осиповну, чтобы ехать в
гости на соседнюю станцию. Было одиннадцать часов утра, погода стояла неважная,
серенькая, но дождя не было. Софья Осиповна вышла к ним безукоризненно одетая и
причесанная.
— Бабуля! Ты зачем так вырядилась?
