— Почему? — удивился Кирилл. — Мы же не
струсили, мы просто опоздали.
— А это тоже непростительно!
— Ерунда!
— Ну все, Хованщина, пошли наверх, а то бросили мы там
твою Ляльку, а ей сейчас, наверное, трудно.
— Ой, да…
Они поднялись в квартиру. Их встретила Лялька. Вид у нее был
смущенный.
— Куда ты пропал? — накинулась она на двоюродного
брата.
— Надо было! А где они?
— В комнате. Плачут!
— Оба?
— Ага!
— Ну и как она тебе? — прошептал Кирилл.
— Вроде ничего… Не противная.
— По-моему, тоже…
— Я вот только подумала, каково маме будет…
— Ну, милая, раньше надо было думать!
— Почему это?
— А на кой черт ты тогда всю эту кашу заварила?
«Найдите мне папу! Найдите мне папу!» Нашли папу, на дом, можно сказать,
доставили, а теперь в кусты?
— А ты считаешь, что я должна?
— Ничего ты не должна! Это твое лично дело! Хочешь
признаться — признавайся. А нет, так нет.
— Кирка, я боюсь!
— Чего, горе мое?
— А вдруг он не поверит? Вдруг будет недоволен, тогда
что?
Мальчики молчали, а что тут скажешь? Действительно, все
может быть. И вдруг Петька решил: «Я попробую сам поговорить с Кострючко,
наедине, по-мужски, и, когда пойму его позицию…»
— Знаешь, Ляля, ты, наверное, права. И спешить не
стоит, особенно в этой ситуации…
— Ты хочешь сказать, что он может почувствовать себя
обязанным, да? После того, что я…
— Вот именно. Ты умница Ляля.
— Но если он уедет?
— Даже если он уедет, что с того? Ты же теперь знаешь,
кто он, где живет, и потом, после всего, что мы для него сделали, вернее, ты,
он не исчезнет неведомо куда. Не должен, по крайне мере. А хочешь… Хочешь я с
ним поговорю?
— О чем? — испуганно воскликнула Ляля.
— Как о чем? О тебе! О том, что ты его дочь?
Она растерялась. Взглянула на Кирилла. Тот пожал плечами,
мол, поступай, как знаешь.
— Ты? Но я… А это удобно?
— Кому? Мне? Запросто! И он, думаю, поймет, что тебе
это очень трудно…
И Ляля вдруг просияла.
— Петя! Ты… Ты сможешь, я знаю! Ты ничего не
испортишь! — восторженно проговорила она. — Да! Я согласна!
— Хорошо, — кивнул Петька, — только ты меня
не торопи, ладно? Для такого разговора нужно улучить момент.
— Да, да, я понимаю!
— Мне ведь еще придется с ним говорить о нашем деле, и
если разговор пойдет как надо…
— Да-да, я не буду тебя торопить! Скажешь, когда
сможешь! Я так тебе благодарна!
— Да погоди с благодарностью, неизвестно еще, как все
обернется и что он скажет, когда узнает…
Но тут на кухню вышла Серафима Ивановна. Вид у нее был
измученный, но счастливый.
— Ребята, дорогие мои… У меня просто нет слов. Лялечка,
летка, я думаю, мы еще пробудем у тебя дня два-три, пока Влад окончательно
поправится… Мы тебе не очень в тягость?
— Нет-нет, что вы… — вспыхнула Ляля.
— И давай договоримся: пока я тут, хозяйством буду
заниматься я. Сейчас я погляжу, что у вас есть из продуктов, и приготовлю ужин.
Обещаю, это будет вкусно!
И она решительно открыла холодильник.
— Да, негусто, — засмеялась она, — вот что,
дорогие, не сбегать ли вам в магазин? Я бы и сама пошла, но…
— Ни в коем случае, вам нельзя! — закричал Петька. —
Мы сами. Я, кстати, ужасно хочу есть!
— Я тоже, — признался Кирилл. — А что надо
купить?
Серафима Ивановна дала им денег и список того, что следует
купить.
— Я с вами! — вызвалась Ляля.
— И ты не боишься нас тут одних оставлять?
Ляля не поняла.
— А вы одни не можете? — растерянно спросила она.
— Нет, деточка, я не о том! Просто мы ведь совсем чужие
люди…
— Господи! Да что вы… Как вы можете?
— Я пошутила. Глупо, признаю! Иди спокойно, детка, тебе
надо выйти на воздух, а то ты бледненькая…
Они втроем вышли из квартиры.
— Хорошо! — Ляля с удовольствием вдохнула свежий
воздух. — Я и правда дома засиделась!
— Петь, — спросил Хованский, — а ты почему
так свободен? Почему не на даче?
— Очень просто! Родители уговорили бабок пожить две
недельки на даче. А места там — кот наплакал, вот я и отпросился!
— И тебя не проверяют?
— Почему? Каждый день проверяют, но пока везет! Да еще
за мной соседей приставили следить, но они отличные мужики, Эдуард Николаевич и
Максим Николаевич. Они меня не сдадут!
— А, что те, которых ты черт те в чем подозревал?
Кстати, в похищении Ленки Коршуновой, да?
— Именно, — засмеялся Петька.
Петька остался ужинать. И впервые за последние дни Владислав
Русланович ужинал со всеми. Он похудел и побледнел, но выражение лица было уже
совсем другим.
— Владислав Русланович, — начал Петька, когда с
едой было покончено, — вам уже лучше, правда?
— Еще бы!
— Как вы думаете, завтра утром вы в состояние будете
серьезно поговорить со мной?
Лялька вспыхнула и отвела глаза, хотя Петька сейчас вовсе не
имел в виду ее.
— Поговорить с тобой? Разумеется, дружище! Я и сейчас
мог бы…
— Нет-нет! — вмешалась Серафима Ивановна. —
Сегодня никаких разговоров. Всем надо отдохнуть.
— Хорошо, я приеду завтра утром! — сказал
Петька. — А сейчас мне уже пора.
— Погоди, Квитко, я с тобой, а то тут будет
тесно! — заявил Хованский.
— Квитко? — переспросил Владислав
Русланович. — Ты сказал «Квитко»?
— Ну да, — растерянно ответил Кирилл. — Его
фамилия Квитко.
— А как зовут твоего отца? — спросил Кострючко.
— Игорь Алексеевич!
— А бабушку — Мария Львовна?
— Да. Вы их знаете?
— Ну еще бы! Мы с твоим отцом учились в институте! И я
отлично помню и бабушку твою, и прабабушку… Она жива, Елена Константиновна?
— Жива и здорова! А! теперь я все понял! —
закричал Петька. — А то я так мучался!
