— Фу ты! — проговорил он вслух.
А выйдя из подъезда, столкнулся с Хованским.
— Кирюха! Привет!
— Ну что там?
— Кошмарики! Мексика и Венесуэла!
— Чего? — ошалел Хованский.
— Сцена из мыльной оперы!
— Ты все ему сказал?
— Ну да!
— И что?
— Сперва он растерялся, а потом обрадовался, одним
словом, там полное благорастворение, и я решил, что мне там уже нечего делать.
Как, кстати, и тебе, хотя, ты и двоюродный брат.
— Вообще-то я спешил, хотел с тобой поговорить, у меня
тут кое-какие соображения есть…
— По какому поводу?
— Да все по тому же. Мне, Петька, покоя не дает… эта
артистка, которая замуж за Воскресенского собирается.
— Втюрился, что ли?
— Глупости! — вспыхнул Кирилл. — Просто…
жалко ее.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Предупредить…
— Постой, Хованщина, в этом есть сермяжная правда.
— Ты о чем?
— Кирюха, ты еще многого не знаешь, мне сегодня этот
Кострючко что-то рассказал…
Петька поведал другу все, что узнал нынче о Воскресенском.
— А что ты говорил про сермяжную правду?
— Про сермяжную правду? Ах да! Мы обратимся к ней, к
твоей артистке, но не с рассказом о том, какой плохой человек ее жених, нет, мы
обратимся с просьбой!
— С просьбой?
— Ну да! С просьбой добыть для нас эту дискету!
— Петь, идея, по-моему завиральная!
— Почему это?
— Во-первых, тогда все равно придется о нем рассказать…
— Естественно! Но это будет иначе выглядеть. Не донос,
а благородное дело! Мы, можно сказать, хотим спасти Воскресенского, ведь если у
него найдут дискету… Короче, тут надо будет еще помозговать! Но в принципе это
отличный подход…
— А зачем тебе добывать эту дискету, а? если сам
Кострючко решил на ней крест поставить, так тебе что, больше всех надо?
— Ага! — засмеялся Петька. — Ты ж меня
знаешь, мне всегда больше всех надо! Я теперь просто жить не смогу, если не
выведу на чистую воду этого типа. А дискета — это уж так, заодно! Ну как, будем
искать артистку? Она в каком театре работает?
— Искать не надо, — покраснел Хованский, — я
уже нашел.
— Что ты нашел?
— Ее домашний телефон!
— Во дает! А где ты его нашел?
— Да так… Пришлось предпринять кое-какие усилия, —
таинственно ответил Кирилл.
— Понятно. Только, Кирюха, чтобы нам к ней обратиться,
девчонка нужна.
— Девчонка? Зачем?
— Девчонка доверия больше вызывает и меньше напугает.
Да и говорить с ней лучше девчонке.
— Лавре, что ли?
— Пожалуй.
— Ерунда!
— Нет, Кирюха, не ерунда! Я понимаю, тебе охота самому
с ней пообщаться, так?
— Ну…
— Так, так! И нечего тут стесняться, все нормально. Но
говорить с ней нужно лавре. Она умеет убеждать… Вызывает полное доверие… А ты
не волнуйся, Хованщина, если дело выгорит, ты тоже непременно с ней
познакомишься. Мы вообще можем потом тебе главным героем выставить…
— Не нуждаюсь! — огрызнулся Хованский.
— Дело хозяйское!
— И что, будем зря время терять, пока Лаврю выпишем? Мы
могли бы прямо сейчас позвонить Корабеловой!
— Но ведь не факт, что она дома или даже в Москве. Она
может быть на даче, на гастролях, в отпуске…
— Нет, она дома…
— Суду все ясно! Ты уже ей позвонил и бросил трубку?
Да?
— Да, — смущенно признался Кирилл.
— Тяжелый случай!
— Квитко!
— Ладно, в одном ты прав — времени нам лучше не терять.
Я только боюсь, что она не захочет нас слушать. Думаю, вокруг нее много всяких
дебилов крутится!
— Надо, чтобы захотела! Надо придумать какую-нибудь
такую фразу, чтобы она насторожилась и поверила…
— Легко сказать… А, ладно, чем черт не шутит, пошли,
позвоним и попробуем сами, ну а если не выйдет…
— Только нельзя из автомата звонить!
— Это верно. Поехали ко мне.
Дома Петька набрал номер Корабеловой, но услышал лишь голос,
записанный на автоответчике: «Извините, меня нет дома! Пожалуйста, оставьте
ваше сообщение после звукового сигнала. Спасибо, и вам непременно позвоню».
— Упустили! — вздохнул Кирилл.
— Подожди, Кирюха, не вешай нос.
— При чем тут мой нос? Время теряем, время!
Они еще два часа пытались дозвониться, но слышали лишь
автоответчик.
— Петька, а что, если…
— Что?
— Что, если поехать сейчас к этой теще?
— К теще? Зачем?
— Да Лавря говорила, что она дружит с Корабеловыми и ей
ужасно не нравится, что Марина выходит замуж за Воскресенского… Она очень
клевая тетка и, может, согласится нам помочь?
Петька задумался.
— А что, Кирюха, мне эта идея нравится. Поехали прямо
сейчас!
И они побежали на вокзал.
Уже сидя в электричке, Хованский спросил:
— Да, Петь, а ты с Кострючко насчет звонка
Воскресенскому не говорил?
— Нет, — покачал головой Петька, — просто не
дошло дело. Он сперва стал нудеть, что он слабый человек, хочет только покоя, и
все такое прочее, потом признался, что сдуру перепутал дискеты, а потом уж я
ему насчет Ляльки сообщил… Не до того было. К тому же я просто уверен, что он
бы не согласился. Он же покоя хочет!
— Жаль… Это был бы аргумент…
— Аргумент, но не факт! — засмеялся Петька. —
Слушай, а может, сперва за Лаврей заедем, а?
— Нет, Квитко, только время потеряем. Пока то, пока се…
— Ладно, согласен.
Они еще издали увидали Полину Евгеньевну, которая возилась в
саду. Когда они подошли к калитке, к ним с лаем бросилась Фишка.
— Фишка, ты чего? — поднял голову от клумбы Полина
Евгеньевна. — Мальчики, вы к кому?
— Здравствуйте, Полина Евгеньевна, мы к вам! —
широко улыбнулся Петька.
— А! Это вы! — узнала их Полина Евгеньевна. —
Заходите, заходите! Фишка, уйди, окаянная псина!
