— Давай! — сразу согласился Кирилл.
Даша лежала у себя в комнате и смотрела в потолок. Ей ничего
не хотелось в этой жизни. Еще при маме и бабушке она старалась держаться,
улыбалась, что-то оживленно говорила, а оставаясь одна, без сил валилась на
кровать. Однако она напрасно считала, что бабушка ничего не замечает,
увлеченная своим кардиологом. После завтрака Софья Осиповна позвала Стаса в
дальний угол сада.
— Стасик, я хочу поговорить с тобой, и притом серьезно.
— Слушаю вас, Софья Осиповна, — благовоспитанно
ответил Стас.
— Стасик, я уверена, ты знаешь, что творится с Дашкой!
Мне она ужасно не нравится! У нее какие-то нелады с Юрой? Говори, не бойся, я
тебя не выдам, но я хочу знать!
— Хорошо, — кивнул Стас, — да, они
поссорились, но это бы с полбеды…
— А в чем беда? — побледнела Софья Осиповна.
— В том, что он… он уехал, Софья Осиповна.
— Ну и что? Не в первый раз ведь…
— Да, но сейчас все вышло очень некрасиво. Он уехал
втихаря…
— То есть как?
Стас рассказал Софье Осиповне то, что ему рассказывала Даша.
— Фу! — сморщила нос Софья Осиповна. — И
вправду некрасиво. Я от него не ожидала. Это так не по-мужски… Бедная моя
девочка… Знаешь, Стасик, когда мужчина, в которого ты влюблена, ведет себя не
по-мужски, это всегда ужасно больно и обидно… за себя обидно… Ты уж, будь добр,
учти это на будущее, ладно? — ласково улыбнулась ему Софья Осиповна. Хотя
она была уверена, что Стасу это вряд ли угрожает. Он, насколько она знает, даже
в самых трудных ситуациях держался молодцом. — Стасик, а ты уверен, что он
уехал?
— Да. Я позвонил в фирму, где он работал, и мне
сказали, что он уволился и уехал в Бельгию.
— А Дашке ты сказал?
— Конечно.
— Бедняжка… Ну ничего, переживет. Первая любовь редко
добром кончается…
— Соня! Соня! — услышали они чей-то голос.
— Поля! — удивилась Софья Осиповна и поспешила
навстречу подруге.
— Соня! Соня! Такие новости! — захлебывалась
Полина Евгеньевна. — Только дай мне сперва стакан воды!
— Стасик! Принеси воды! — попросила Софья
Осиповна, усаживая разгоряченную подругу в плетеное кресло.
Стас принес стакан нарзана.
— Ну, ребята! Я такие новости вам привезла, —
отпив глоток, проговорила Полина Евгеньевна. Глаза у нее при этом
сверкали. — А где Дашка?
— Ей не здоровится, — ответила Софья
Осиповна, — а зачем она тебе?
— Зовите ее! Пусть тоже услышит!
— Попробую! — сказал весьма заинтригованный Стас и
побежал в дом. — Дашка, что ты тут киснешь? Идем скорее, там Полина
Евгеньевна примчалась с какими-то потрясающими новостями!
— Ну и что? Я-то тут при чем?
— А притом, что она без тебя говорить не хочет!
— Стасик, мне неохота… Ну пожалуйста, скажи, что я сплю,
или умираю, или ушла… Придумай что-нибудь! Я не могу больше притворяться! У
меня сил нет!
— Не надо притворяться! Просто пойди послушай, что она
расскажет! А потом иди себе и валяйся опять, как… мешок с картошкой! —
рассердился вдруг Стас.
Он в последние дни был так ласков и бережен с ней, что она
страшно удивилась и даже спустила ноги с кровати.
— Ладно, пойду, — кивнула она. Ссориться еще и с
ним ей вовсе не хотелось.
— А вот и они! — сказала бабушка, испытующе глядя
на внучку. Вид у девочки хуже некуда. Оно и понятно. Хорошо, что приехала Поля,
хоть отвлечет ее немножко. — Ну, Поля, что там стряслось у тебя?
Полина Евгеньевна загадочно улыбнулась, выдержала паузу по
всем законам театра и выпалила:
— Воскресенского арестован!
— Как?
— Когда?
— Откуда ты знаешь? — посыпались вопросы.
— Слушайте меня внимательно! Вчера днем ко мне
заявились два ваших мальчика, Петя и Кирюша.
— К вам? Зачем? — воскликнула Даша. Опять Петька
что-то учудил!
— Тем не менее. Я подумала, что мне неловко вмешиваться
в такое сугубо частное дело, а потом… Я попросту испугалась, что Марина наплюет
на мои советы, скажет своему Воскресенскому, ну и… Мы же знаем, на что он
способен. Но мальчики, кажется, не были в претензии, а просто попросили дать им
адрес Марины. Ну я и дала. А сегодня утром весь поселок уже гудел, что вчера на
даче Корабеловых была перестрелка, и милицейская засада, и еще куча всяких
ужасов, и в результате арестовали Воскресенского! Он якобы запер Марину в
погреб, стрелял в каких-то мальчишек, а повязал его будто бы Шура! Где там
правда, где нет, не знаю. Точно только то, что Воскресенского арестовали, на
его даче был обыск, но никто вроде бы серьезно не пострадал. А вы еще ничего не
знаете?
— Ничего, — покачала головой Софья
Осиповна. — Но ты точно знаешь, что никто не пострадал?
— Да! В это меня уверяли все! А я всех с пристрастием
допрашивала, я же знала, что мальчики туда пошли! Боже мой, вон же они.
Приехали!
В самом деле, к калитке подошли Петька и Кирилл. В руках у
Петьки был большущий букет ноготков.
При виде друга Даша задохнулась от радости.
— Петька! — бросилась она навстречу ему. —
Петька, привет! Это мне?
— А кому же еще? — зарделся Петька.
— Кирка, здравствуй! — сказала Даша.
— Здорово, Лавря!
— Мальчики! Мальчики! — кричала Полина
Евгеньевна. — С вами ничего не случилось? Нет? Вы там были? Были?
— Были! — с достоинством ответил Петька и
поздоровался с дамами и Стасом.
— Мальчики, умоляю! Расскажите, что там случилось? Я
так волновалась! Там действительно стреляли? Марину и вправду заперли?
— Полина Евгеньевна, — улыбнулся Петька, —
если позволите, мы все расскажем по порядку!
— Да-да! Молчу-молчу!
— Кирюха, а может, ты расскажешь, а? — предложил
Петька.
— Нет, давай вместе, ты говори, а я дополню, если ты
что упустишь!
— Как хочешь, — пожал плечами Петька. — Так
вот, когда мы пришли к Марине…
Все слушали затаив дыхание. Только Полина Евгеньевна время
от времени восклицала в адрес Воскресенского: «Боже мой, какая сволочь! Нет,
каков мерзавец! Вот выродок!»
— Эх, слышали бы вы, как Петька с ним
разговаривал! — встрял в его рассказ Кирилл. — Как будто и не боялся…
— Петь, а ты боялся? — спросила Даша.
— Естественно, боялся. Не боятся только психи! Когда
сидишь, как болван, на полу, скованный с Кирюхой, а тебя по морде веником лупят
и пушкой грозят… Ясное дело…
