Глава 1
Возвращаться домой после работы в собственном ресторане «Чайка» Ларисе Котовой почему-то не хотелось. То ли она боялась, что муж Евгений в очередной раз «развязал» и надрался, тем более что сегодня к нему собиралась нагрянуть компания давних знакомых, то ли встреча с этими людьми, давившими на Ларису излишней серьезностью, не радовала перспективой вынужденного общения. А вечер выдался такой волнующий, что поневоле тянуло на романтику и нечто поэтическое. В воздухе пахло озоном после недавней грозы, прошедший дождь словно умыл город, освежил и наполнил новыми красками улицы.
Лариса присела на скамейку под пышной зеленью каштанов, предусмотрительно расстелив на сиденье сухой полиэтиленовый пакет, вытащила из пачки любимую сигарету «Кент Лайте» и, щелкнув элегантной зажигалкой, закурила. Народу в скверике почти не было, лишь изредка проходили мимо парочки влюбленных, и она грустно смотрела им вслед, вспоминая о том, как сама была когда-то влюблена в Котова. А теперь… Наверное, ее чувство совсем испарилось, ушло или, может, трансформировалось в нечто другое. Думать об этом сейчас означало только травить себя. И Лариса решила все-таки отправиться домой, хоть и не хотелось уходить из сквера.
В вечерних сумерках, освещенных рожками фонарей, подернутых тенью таинственности и ожидания некоей новизны, она брела домой. Сегодня она была без машины. С некоторых пор Лариса полюбила ходить пешком, тем более что ресторан находился совсем недалеко от дома. К тому же она чувствовала, что с годами — а очередной юбилей, увы, надвигался — теряет некую живость, былую быстроту и легкость движений. У нее стало покалывать в боку, начала развиваться одышка. И с этим надо как-то бороться!
Дома ее ждал сюрприз. И не один.
Во-первых, Котов не надрался. Даже странно, но от него совсем не пахло алкоголем. Это был явный плюс. Видимо, на сей раз муж «завязал» все же крепко и пока «развязывать» не планировал.
Во-вторых, среди собравшихся у них дома друзей мужа присутствовало незнакомое Ларисе лицо с тяжелой квадратной нижней челюстью. Но за внешней брутальностью чудилось что-то наивное и непосредственное.
— Полковник Бураков Павел Андреевич. Прошу любить и жаловать! — официально и вместе с тем по-гвардейски браво представил нового приятеля Котов.
— Бывший полковник, — поправил его с улыбкой Бураков.
Лариса тоже представилась и выслушала ритуальности типа «очень приятно» и «Евгений очень лестно о вас отзывался».
— И чем же вы сейчас занимаетесь? — отдавая дань вежливости, спросила Лариса.
— Лара, да ты садись, садись, — засуетился вдруг Котов, пододвигая жене кресло и даже хватаясь за кофейник, чтобы наполнить ей чашку. — Мы тебя давно ждем.
— У меня свой консервный цех, — ответил тем временем на вопрос Ларисы Бура-" ков. — Выпускаем тушенку, маринады, салаты разные. Так что тянемся потихоньку…
— Да ладно ты, не тяни резину, — неожиданно хлопнул Буракова по плечу Котов. — Давай по делу говори. — И он повернулся к Ларисе, многозначительно подняв вверх указательный палец и заговорщицки подмигнув:
— У Павла Андреевича к тебе дело.
— Что же, вот так с ходу? — чуть замялся бывший полковник.
— А чего канитель разводить? Лариса у меня настоящий Шерлок Холмс!
«А ты — Ватсон, — мелькнула язвительная мысль у Ларисы. — А может быть, он все же выпил? Впрочем, хвастаться он любит даже больше, чем пить. Не своими успехами причем».
Ларисе не понравилось такое панибратское начало. Котов буквально выводил ее из себя своей бесцеремонностью. К тому же такое поведение мужа уже привлекло внимание остальных гостей, они прекратили разговоры и с любопытством уставились на образовавшуюся троицу.
Ко всему прочему именно сегодня Ларисе абсолютно не хотелось влезать в чужие проблемы. Хотелось какой-то романтики и хоть немного покоя. Лариса взглянула мельком на нового знакомого: он казался этаким простоватым мужиком, выбившимся в люди, и вызывал своеобразную симпатию, изрядно замешенную, правда, на иронии. Человек «в белой жилетке и желтых башмаках», как выразился бы писатель Чехов.
— Что же у вас за дело? — подавив вздох, спросила Лариса.
— Дело серьезное, — не дав открыть рот экс-полковнику, тут же заявил Котов. — По твоей части. Как ты понимаешь, не по ресторанной… Там, насколько мне известно, всем рулит твой незаменимый администратор, который только и умеет что глотку драть из-за каждого рубля. — Евгений не упустил случая поязвить на счет своего давнего недруга, Дмитрия Степановича Городова. Снова приняв напыщенный вид, Котов пытался играть руководящую роль в разговоре.
— Если у вас, Павел Андреевич, действительно какие-то затруднения, то я постараюсь вам помочь, — не обращая внимания на супруга, обратилась Лариса к Буракову. — Я так понимаю, речь идет о каком-то криминале?
— Дело нешуточное, — серьезно пробасил в ответ Павел Андреевич. — И связано не только с криминалом. Проблемы, можно сказать, личного, вернее даже, семейного характера.
Лариса невольно улыбнулась про себя его категоричности. Выглядел Бураков довольно неуклюже, и его формулировки тоже были какими-то неестественными. К тому же здорово мешал Котов своим постоянным желанием вклиниться в разговор и принять в нем живое участие. Поэтому Лариса решила, что удобнее будет поговорить с Бураковым наедине.
— Пройдемте в мою комнату, — предложила она. — Я предлагаю уединиться, чтобы спокойно обсудить ваши проблемы.
Ей не хотелось оказаться в роли ведущей телепередачи. Ведь если сейчас этот пышущий здоровьем крепыш начнет, отвечая на ее вопросы, громоподобным голосом вещать о своих проблемах, может быть, даже о том, что ему изменила благоверная, то все присутствующие будут внимать только этому, да еще, не дай бог, станут вставлять свои комментарии.
Бураков несколько замешкался и взглянул на Евгения, как бы испрашивая разрешения уединиться вместе с его женой. Тот великодушно махнул рукой — мол, давай, валяй.
— Да, конечно, — тут же согласился Бураков и четким армейским шагом проследовал за Ларисой.
Они прошли по коридору, поднялись на третий этаж многоуровневой квартиры Котовых и вскоре оказались в Ларисиной комнате.
— Пожалуйста, располагайтесь, — Котова показала полковнику на кресло.
После того как они уселись друг напротив друга и Лариса, закинув ногу на ногу, затянулась очередной сигаретой, Бураков наконец начал рассказ:
— Дело вот в чем. Моя дочь влюбилась. Сказав это, он поднял глаза и впился взглядом в Ларису. Лицо его выражало полное непонимание того факта, что дочь влюбилась. И даже осуждение и неприятие сего аморального поступка.
«Котов вроде бы трезв, — размышляла Лариса, расшифровав взгляд своего визави, — этот тоже на ногах держится. Они что, розыгрыш устроили? Или полковник прямиком из какой-нибудь „горячей точки“, где его контузило?»
