— Да на что вам это надо-то? — не выдержал Бураков. — Я же просил вас искать мою дочь! Я и сейчас прошу — найдите ее. Ведь от нее нет никаких вестей, я просто места себе не нахожу. Вы понимаете мое состояние? Я боюсь, как бы с ней чего не стряслось, ведь от этого уголовника можно ждать чего угодно. Я же потом не прощу себе до конца дней, если что случится, не дай бог.
— Я вас вполне понимаю, у меня самой есть дочь, — мягко кивнула Лариса. Павел Андреевич продолжал свое:
— Я оплачу вам все расходы и дам сумму, которую вы назовете. Плевать мне на этого Арифа! Лишь бы найти Веронику, пока она еще чего-нибудь не напортачила…
— Я и не собиралась отказываться от поисков Вероники, — сообщила Лариса. — Просто теперь я буду еще искать и убийцу Рауфа и Даши. Уверена, что тут все неразрывно между собой связано.
— А зачем вам раскрывать убийства? — поразился Бураков. — Вас кто-то попросил?
— Вовсе нет. Просто я уже объясняла вам, что берусь за дела, которые мне интересны. А раскрыть эти два убийства для меня крайне интересно. Я узнала о них в процессе работы, я втянулась в эту историю и теперь не могу бросить все просто так. Уж извините, такова особенность моей натуры, — с улыбкой закончила Лариса и поднялась.
Бураков поспешил В коридор, чтобы проводить ее, и, уже стоя в дверях, сказал:
— Большое вам спасибо, Лариса. И… вот.
Он достал из кармана куртки конверт и протянул Ларисе.
— Что это? — удивленно спросила та.
— Ну… как бы аванс вам. За проделанную работу.
— Я же еще пока не закончила ее! — запротестовала Лариса.
Но Бураков насильно всучил ей конверт в руки и буквально вытолкнул из квартиры, пока Ларисе не пришло в голову вернуть конверт.
Спустившись во двор, Лариса вновь села за руль и поехала наконец-то домой…
На пороге квартиры ее ожидал Котов. Он стоял, карикатурно скрестив руки на груди. Его взгляд исподлобья выражал осуждение и даже презрение.
— Привет, — спокойно сказала Лариса, разуваясь.
Котов сильнее нахмурил брови и ничего не ответил, видимо, ожидая, что Лариса заговорит о своем «проступке» сама. Та, однако, не стала ничего говорить и прошла на кухню. Котов проследовал за ней. Лариса встала у плиты и принялась за приготовление ужина.
— Так, ну и как это понимать? — не выдержал Котов.
— Что? — откликнулась Лариса.
— Да твое поведение! Ты что, считаешь, что это нормально? Ты не ночуешь дома, а потом возвращаешься как ни в чем не бывало!
— Вообще-то я предупредила, где я и чем занимаюсь, — возразила Лариса. — Так о чем тебе было волноваться? Ты же сам свел меня с Бураковым.
— Фамилия у него должна начинаться на букву "д"! — неожиданно, важно надув щеки, с пафосом произнес Евгений. — Он замучил тут меня своими звонками. Да еще пытался читать мне мораль, как нужно вести себя с женой, чтобы знать, где она находится в тот или иной момент. В общем, полный кретин. Я разочарован. И готов попросить прощения за то, что вверг тебя в эту авантюру. Я даже готов пожертвовать приятельскими отношениями с дуболомом-полковником, если только ты прекратишь заниматься его делом.
— Поздно, — коротко ответила Лариса. — Нужно было думать раньше. И меньше хвастаться на всех углах не своими заслугами. И вообще… Ты мне предъявляешь упрек, что я не ночую дома, хотя я отзвонилась и успокоила тебя, а сам при этом забываешь, как не приходил домой по несколько дней. Да что там — ночей! И, между прочим, не удосуживался меня предупредить.
Напоминание о его прошлом недостойном поведении было сейчас Евгению совсем не на руку. Он быстренько сообразил, что если жена сейчас заведется и начнет вспоминать все его былые грехи, то он и вовсе будет выглядеть невыигрышно. Поэтому Котов постарался тут же все смягчить и уладить:
— Ну, самое главное, что ты вернулась, Лара. Извини, что я на тебя набросился. А все потому, что я сильно волновался. Впредь постараюсь держать свои эмоции под контролем…
С манерной патетикой произнеся сей монолог, Евгений галантно приложился губами к руке жены и исчез за дверями кухни. Лариса усмехнулась, покачала головой и продолжила готовить ужин.
С утра Лариса направилась не куда-нибудь, а в свою «Чайку», в которой она не была уже несколько дней. Правда, она не сомневалась, что верный Дмитрий Степанович Городов честно несет свою вахту, держа под контролем абсолютно все сферы ресторанной жизни. Тем не менее существовал ряд вопросов, которые она должна была решать лично.
Так что, позавтракав с утра, она ехала в свой личный ресторан, который местная пресса назвала однажды «показателем роста экономики губернии и столицы региона». Купив по пути свежий выпуск «Земского права», Лариса с удивлением для себя обнаружила в нем большую статью на четыре колонки, озаглавленную жутким и банальным названием «Простая тарасовская миллионерша». Там была опубликована даже фотография Котовой на фоне ее ресторана.
Бегло пробежав статью, Лариса усмехнулась: получилась своеобразная реклама «Чайки», содержащая забавную аналогию с чеховской драмой.
«Еще не хватало, чтобы меня сравнили с Ниной Заречной или Аркадиной», — подумала Лариса, читая откровенную цветистую лесть в свой адрес, и с раздражением отложила газету на сиденье рядом. В принципе, ей было понятно, чего добивалась редакция. Заиметь директрису самого престижного в Тарасове ресторана в качестве спонсора газеты совсем неплохо. Но Лариса не собиралась заниматься спонсорской деятельностью на подобном уровне.
Она снова протянула руку к листку и прочитала фамилию, напечатанную под статьей. Панегирик в ее честь был написан неким Л. И Бондарчуком. И Лариса сразу вспомнила полунищего внештатного корреспондента, одетою по последней секонд-хендовской моде. Но не это не понравилось ей в начинающем журналисте, приходившем в ресторан. Она никогда не оценивала людей по материальному достатку. Но уж больно циничными и алчными были глаза репортера, и вел он себя бесцеремонно, даже нахально. Вот уж чего Лариса не выносила ни в ком.
Этот самый Бондарчук был хорошим знакомым Дмитрия Степановича Городова, ее незаменимого, хотя и не в меру ворчливого и расчетливого администратора. Именно этому жадине и великому экономисту Лариса была во многом обязана тем, что «Чайка» процветает и дела в ней идут стабильно и успешно. Или, выражаясь высокопарным языком господина Бондарчука, «плавно парит над бушующим океаном экономики области, которая подобна рифам, о которые разбиваются каравеллы».
«Бред какой-то, — раздраженно подумала Лариса, снова откидывая газету. — Реклама, конечно, нужна. Но нельзя же делать из меня этакую богиню! Интересно, сколько заплатили Степанычу за то, чтобы он пропел хвалебную песнь в мой адрес?»
В том, что именно Дмитрий Степанович посодействовал Бондарчуку в написании статьи, она не сомневалась. Как не сомневалась и в том, что ее администратор нагрел на этом руки — ей-то прекрасно было известно, что он ничего не делал просто так. Кстати, о самом Степаныче, на чьи крепкие плечи сейчас, пока Котова занималась детективным расследованием, было взвалено все хозяйство «Чайки», Бондарчук скромно умолчал. И это ей тоже было понятно. Зачем вечно всем недовольному «наместнику» Ларисы хвалебные оды пустозвона, как он презрительно за глаза называл Бондарчука? Ему бы скромную прибавку к жалованью. Да и кое-какая сумма за рассказ о ресторане и о том, как прекрасно в нем идут дела, тоже не помешает.
