На поросенка такая перспектива не произвела никакого впечатления, он продолжал радоваться жизни, луже и неожиданной свободе. Он вильнул попой и резво засеменил к огромной яблоне, росшей неподалеку. Загонять животное в сарай у Сони не было ни сил, ни возможностей. Она постаралась хоть как-нибудь привести себя в порядок.
Возле дома садовник Юра поливал клумбы с цветами.
— Доброе утро. Грязевые ванны принимаем? — поинтересовался он, разглядывая Соню.
— Нет, бешеный свин вырвался на свободу, — огрызнулась «горничная».
— Интересно, свиное бешенство передается людям? — пробормотал садовник, отступая на несколько шагов назад.
— Передается, через поцелуи! Но ты не бойся, с тобой целоваться никто не собирается, — отозвалась Соня, пытаясь отчистить с себя грязь. Она хотела было сказать еще что-нибудь обидное, но в эту самую секунду мощная струя холодной воды чуть не сбила ее с ног.
Как только дыхание восстановилось, Софья набросилась на хихикающего садовника:
— Совсем очумел? Кретин, я чуть не захлебнулась, идиот…
Вероятно, в ее глазах было что-то такое, что испугало парня.
— Соня, я же это, я помочь, почистить тебя хотел…
Соня, доведенная до бешенства свином Гошкой, неизвестным преступником и садовником Юрой, выхватила из рук молодого человека шланг и принялась поливать его, выкрикивая какие-то угрозы и проклятия, предназначавшиеся, конечно же, не садовнику, а тому гаду, который убил Михаила и пытался убить Анжелику.
В себя она пришла только через несколько минут, когда кто-то отключил воду. Соня обернулась, желая разорвать на части этого наглеца, помешавшего ей вершить суд и расправу.
За ее спиной стояли все обитатели дома. Дракониха, поджав губы, бормотала что-то о непроверенных сумасшедших горничных; Казимир Измайлович пристально разглядывал ее тело, облепленное мокрой одеждой; Диана морщила носик; Анжела изумленно разглядывала свою горничную, не понимая, что произошло. Один только Никита попытался все свести к шутке:
— Господа, желающие принять грязевые ванны и водные процедуры могут записываться предварительно, для ветеранов и малолетних скидки. Показательный сеанс терапии закончен, расходитесь.
Однако никто не ушел, вероятно, народ ждал объяснений. Соне сделалось как-то неуютно и очень грустно, почему-то захотелось домой, к маме.
— Извините, Анжелика Сергеевна, я видела, как из вашего окна кто-то спускался вниз, я побежала за ним, а там Гошка из загона вырвался… Я в лужу упала, потом еще здесь этот идиот добавил. Вот нервы у меня и не выдержали, не каждый день приходится работать в доме, полном убийц…
Договорить Соня не успела, во двор дома Анжелики Сергеевны въехал милицейский «газик». Соне хватило одной секунды, чтобы догадаться о причине этого визита. Из машины, покряхтывая, выкатился похожий на колобка толстенький щекастенький милиционер. Софья улыбнулась, таким нелепым выглядело это добродушное лицо под форменной фуражкой. Помятый кителек, казалось, вот-вот треснет по швам, брюки были коротковаты, ботинки давно не встречались с обувной щеткой.
— Здравия желаю, капитан Прунько Сидор Савельевич. Кто хозяин дома?
— Хозяйка, — отозвалась Анжелика, — это я, что случилось? Мы милицию не вызывали.
— А нас, гражданочка, не зовут, мы сами приходим, — уточнил капитан Прунько, доставая огромный, по размерам приближающийся к парашюту носовой платок, и шумно высморкался. — Извините, ноги где-то промочил, насморк житья не дает. Мне бы дома отлежаться, а у вас тут труп бесхозный объявился.
— Труп?!
— У нас?
— Это что, шутка?
— Глупости, наши все на месте!
— Чей?
Перебивая друг друга, все кинулись с расспросами к капитану Прунько. Он все еще продолжал сморкаться в платок, потом вздохнул и ответил:
— Труп найден на территории старого пруда, официально принадлежащего хозяйке этого дома, Анжелике Сергеевне Джанаелиди. Значит, труп этот — мой, — пробормотал он, пряча платок в карман.
— Как это ваш? — уточнила Нина, она одна среди всех присутствующих сохраняла спокойствие. — По-моему, вы тут, перед нами, и живее всех живых. Вам не кажется, господин Врунько, что ваш спектакль несколько затянулся?
Капитан снял с головы фуражку, достал из другого кармана расческу и принялся причесывать волосы. Закончив эту процедуру, он так же спокойно надел на голову фуражку и объяснил:
— Территория эта находится в моем подчинении, значит, и труп мой! И не дай бог кому-нибудь придет в голову помешать мне в расследовании. Это я вас так, на всякий случай предупреждаю.
— Нет, позвольте, — вмешался в разговор Казимир Измайлович, — по-моему, вы на нас собираетесь оказывать давление. Всем собравшимся я рекомендую ничего не говорить господину Вруньку без своего адвоката. У кого нет своего адвоката, готов в качестве помощи оказать консультацию. Знаем мы все эти штучки, беспредела не допустим.
— Прунько, — поправил Казимира милиционер, — капитан Прунько мое фамилие. Чего это вы так засуетились, рыльце в пушку? Может, вы и есть убийца?
— Да как вы смеете? Мне, пожилому человеку, заслуженному юристу, известному в городе адвокату, — не на шутку разошелся Казимир. — Между прочим, у вас ордер на обыск есть? А где ваши понятые?
— Да ладно, что вы так разошлись, — примирительно проговорил капитан. — Я же так, побеседовать зашел. Может быть, кто-нибудь что-нибудь видел или слышал. Я, конечно же, могу пригласить вас к себе в управление. Только у нас там сейчас ремонт, краской воняет, мебель всю вытащили, стоять придется. Если хотите, я вам сейчас же повестки выпишу.
— Нет уж, спасибо, — отозвалась Анжелика, — если все остальные не против, давайте здесь поговорим.
Никто не высказал желания ехать в милицию.
— Вот и ладненько, — пробормотал Прунько. — Хозяйка, можно водички или чаю? И местечко определите, где мы могли бы с каждым отдельно переговорить.
— Можно в гостиной, там просторно и прохладно, — предложила Анжелика. — Там и чаю можно выпить. Соня, идите переоденьтесь, а то вы простудитесь, вы вся дрожите, — добавила хозяйка.
Софья, про которую все забыли из-за появления милиционера, снова оказалась в центре внимания. Она не стала объяснять, чем вызван ее приступ дрожания. Да и как объяснить, что при виде милиционера ее душа ушла в пятки! У непричастных, пусть даже косвенно, к убийству совесть чиста, им бояться нечего.
— Да, я, пожалуй, пойду приму душ и переоденусь, если товарищ милиционер не возражает, — проговорила Соня.
— Конечно, нет, идите! Простуда — ужасная вещь. Не торопитесь, у меня тут целый список людей, я, пока всех не опрошу, не уйду, — сообщил капитан.
Соня кивнула и поспешила к дому. Приняла ванну, переоделась, причесалась. Все это время она думала о том, что происходит. Голова работала четко, как компьютер.
