— И весьма неплохо у него это получилось, — заметил со своего места Кряжимский.
— В квартиру Кряжимскому был подброшен пистолет, благо хозяин находился в отпуске, Настя должна была парой удачных реплик навести след на Сергея Ивановича. А тут еще и со Стениной соседкой повезло. — Я сделала глоток, так как от долгой речи уже начинала хрипнуть. — Проблема была в Насте. Находясь в шоке от содеянного, она мучилась жуткими угрызеними совести, порывалась во всем признаться и абсолютно была не готова выступать перед милицией со своими наводящими репликами. Алексей же был намерен спасти девушку даже против ее воли, поэтому увез ее на некоторое время от греха подальше. А когда они вернулись, их сразу же встретила я, и Алексей понял, что Настя все равно не в состоянии говорить заранее подготовленные фразы, а когда она произнесла «это все моя вина», почуял, что дело плохо и замысел может не удаться.
Он занервничал и совершил ошибку — сделал попытку припугнуть или покалечить меня, это уж как получится. А Сергей Иванович так вовремя вышел меня встречать, что подозрение опять пало на него.
— А Настя? Куда она-то делась?
— Алексей опять ее увез, скорее всего, против ее желания, оттого-то она и сбежала сегодня, — я взглянула на часы на стене. — Нет, вчера. К тому времени она уже решила, что будет делать. Она забрала у Алексея припрятанные им для нее же наркотики — это был один из поводков, на котором парень ее держал, — и вернулась домой. Чтобы умереть.
— Такие мысли появлялись у нее давно, — пояснил Сергей Иванович. — Как и все наркоманы, она была подвержена сильным и внезапным сменам настроения, депрессиям, припадкам агрессии… Но минуты просветления у нее тоже наступали. Одно время она даже пыталась бросить наркотики, но веры в себя у нее не было. Если у Степы, несмотря на его слабоволие, все же были шансы выбраться, то у нее — никаких.
— А лечиться она не пыталась? — подала голос Маринка.
— Наркологические клиники обходила, как рассадники чумной заразы, — ответил Кряжимский. — Уж не знаю почему. Степа предлагал ей обратиться туда вместе, но она и его убедила в бесполезности такого поступка. И поэтому она частенько под влиянием плохого настроения грозилась, что убьет себя'.
— Да мало ли что она говорила, — пренебрежительно отмахнулся Ромка. — Как говорится, я что, не хозяин своему слову? Как дал, так и назад возьму, — Тем не менее, как видишь, она это все-таки сделала.
— Хоть мозгов хватило записку написать да Ольгу предупредить. — Здравомыслящего Ромку явно раздражала вся эта кутерьма с взбалмошными молодыми людьми.
— А Алексей становился все опаснее, — подал голос Фима. — Защищая Настю, он совсем забыл о благоразумии и расчете, которые ему свойственны.
Он многое рассказал в милиции в состоянии безразличия. На нем, оказывается, столько висит! И кражи, и разбой, и наркотики, и организация банды.
Он, кстати, сознался, что пистолет принадлежит ему и что это он подбросил его Сергею Ивановичу.
А такое оружие, между прочим, так просто не достанешь. Купил, скорее всего, по случаю и за бешеные деньги.
— Ну так вот… Витя, передай мне, пожалуйста, пепельницу… Спасибо. — Кряжимский закурил, демонстративно сверкнув серебряной зажигалкой. — Ольгу на набережной «пас» один из Алексеевых пацанов. Знаете, дети из неблагополучных семей, влияние улицы да таких типов, как Алексей. В результате — ничего хорошего. Один из таких ребят следил за Ольгой и слышал ее разговор с Настей. Почуяв неладное, предупредил Алексея, благо телефоны на каждом углу, а о телефонных картах Алексей благоразумно позаботился заранее, и вдобавок, чтобы Ольга не слишком торопилась, проколол два колеса у ее машины.
— Ненавижу, — проворчала я. — Опять теперь латать их.
— Оленька, ну неужели мы тебе не поможем? — сказал Сергей Иванович, с укоризной глядя на меня. — Уж только за одну твою веру в меня я тебе бесконечно обязан.
— Вот-вот, — обрадовалась я, — колеса на вашей совести. И только тогда мы квиты, не раньше!
— Я тоже мог бы помочь, — обиженно заметил Фима.
— А ты вообще бесценное сокровище, — искренне сказала я, не поленясь встать с кресла и запечатлеть звонкий поцелуй на кончике его носа.
Никогда себе такого не позволяла, но ничего, спишем это на вино и хорошее настроение.
Бедный Фима заалел как маков цвет, так что Маринка фыркнула, а потом, не выдержав, расхохоталась.
— Ну, а дальше? — нетерпеливо поинтересовался Ромка.
— Да уже и рассказывать больше практически нечего, — пожал плечами Кряжимский. — Он поехал к Насте, чтобы успеть перехватить ее до приезда Ольги, но застал девушку уже мертвой. С этого времени и потерял способность действовать хладнокровно. В смерти Насти он винил Ольгу и меня.
— Вас? За то, что не пожелали безропотно сесть за убийство? — возмутилась Маринка.
— Да хоть и так, крыша у него совсем съехала от горя. А Ольга своим участием усилила в Насте чувство вины. И он решил убить Ольгу, подстроив ее смерть так, чтобы все указывало на меня. О том, что меня уже отпустили, он к тому моменту тоже знал.
А он бы в результате стал героем, покаравшим убийцу. В порядке самообороны.
— Именно это он мне и расписывал, — подтвердила я, поправляя упавшую подушку.
— И имя его драгоценной Насти осталось бы незапятнанным. Но, как видите, не вышло.
Тут Ромка наконец задал вопрос, который и меня очень интересовал и который мне никак не удавалось задать:
— Сергей Иванович, а откуда у вас все-таки пистолет? Тот, из которого вы в Алексея стреляли?
Кряжимский ухмыльнулся, будто дракон, выпускающий дым через ноздри, окутывая себя клубами и напуская таинственности.
— Несколько лет назад купил. Не выдержал, соблазнился на выгодное предложение.
— А как же у вас его при обыске не нашли?
— Хранился он не у меня, дома условия неподходящие. Глупо, да? Но вот, как видите, и это пошло на пользу. А в россказни Алексея про двоюродного брата и про то, что Настя боялась, я не поверил. На что он вообще рассчитывал? Это же очевидная ловушка.
— У него от горя мозги набекрень, сами сказали, — напомнила я.
— Точно. За оружием я заехал к другу сразу, как только меня выпустили. Было предчувствие: что-нибудь в этом роде и произойдет. А в том, что вам, Оля, будет угрожать опасность, я не сомневался.
Пока сидел, был спокоен. Просто чуял, что вашу смерть хотят записать на меня.
— А бывают еще несчастные случаи, — предложил свой вариант Ромка.
— Гм… Хорошо, что я об этом почему-то не подумал, — кашлянув, произнес Кряжимский. — Перед домом меня осенило еще раз, и я на всякий случай позвонил в милицию. И пришел как раз вовремя.
Я вздрогнула, отгоняя неприятные воспоминания.
— Ну, все хорошо, что хорошо кончается, — Маринка подняла свой бокал. — За победу!
