– Я не согласна! – категорично заявила Лисица. – Во-первых, чмурику хватит и пятидесяти. А вот наш многострадальный пилот должен получить больше всех.
Амбал нахмурил брови, задумался.
– На сколько больше? – спросил он меня. – Не подумайте, что мне жалко, но моя роль…
Он не договорил. Вдруг громыхнул выстрел, Амбал захлебнулся кровью и мешком повалился на землю. Я был уверен, что за первым последует второй выстрел и упадет кто-то из нас с Лисицей. Но эхо утихло, и лес снова наполнился тишиной.
Глава 27
– Готов, – произнесла Лисица, глядя на страшную рану в горле Амбала, из которой толчками выплескивалась черная кровь.
Я поднял глаза и увидел Окуркина, держащего в руке револьвер «магнум».
– Зачем?! – крикнул я. – Ты, тупица безмозглая! Ты зачем это сделал!
– Заткнись, – буркнул Окуркин. – Он чужой среди нас. Выдаст с потрохами.
– Да ты просто испугался, что он тебе за твои поганые плавки не заплатит! – орал я.
– Сейчас я и тебя прикончу! – пригрозил Окуркин.
– Не прикончит, – сказала Лисица. – В револьвере больше нет патронов… Прекратите орать! Надо быстро сваливать отсюда!
Окуркин кинул «магнум» в костер. Я не мог смотреть на этого ублюдка. Мы все горячились, ругались и угрожали друг другу. Но зачем было убивать человека, когда от него уже не исходила явная угроза нашим жизням?
– Не стой же! – крикнула Лисица Окуркину. – Обыщи его! У него должен быть ключ!
Окуркин, исподлобья глядя на меня, приблизился к Амбалу и коснулся ногой его лица. Я заметил, как по губам Окуркина пробежала злорадная усмешка.
– Быстрее! – сказала Лисица.
Окуркин опустился на корточки и сунул руку в карман брюк Амбала. Не найдя ничего, полез во второй.
Я кинул взгляд на Лисицу и успел увидеть, как она что-то быстро подняла с земли. Кажется, это был патрон от ружья. «Плохо все это кончится», – подумал я.
– Вот он! – дрожащим от волнения голосом произнес Окуркин, поднимая над головой маленький ключ на шнурке. – Я так и думал, что он держит его при себе. Такую ценную штучку глупо прятать в ночном лесу…
– Открывай, открывай, – спокойно сказала Лисица. Казалось, ее интерес к чемодану угас. Обойдя костер, она села на то место, где несколько минут назад сидел Окуркин.
– Значит, так, – произнес Окуркин, крепко сжимая в кулаке ключ. – Дележ, который был, отменяется. Благодаря мне количество претендентов уменьшилось на четверть. Поэтому я имею право эту четверть взять себе. Все согласны?
– Согласны, согласны, – махнула рукой Лисица.
Окуркин кидал недоверчивые взгляды то на меня, то на Лисицу.
– Ну-ка, отойди подальше! – сказал он мне.
– С удовольствием, – ответил я и сел на самом краю поляны. Это место я хорошо запомнил и все время держал его в поле зрения: где-то там, в кустах, лежал пистолет. Но Окуркин оказался умнее, чем я думал.
– Э-э, нет! – улыбаясь, протянул он и погрозил мне пальцем. – Туда иди, к ней!
Я послушался. Бессмысленно было сопротивляться и что-то доказывать. Проще было плюнуть на все это и уйти, но у меня душа корчилась от одной мысли, что все драгоценности достанутся такой твари, как Окуркин.
Мы сидели с Лисицей рядом и смотрели, как Окуркин, покусывая губы, ковыряется ключом в замке. Я думал о том, что не успел выяснить у Амбала главного: кто же все-таки убил командира? Амбал был единственным свидетелем этого. И он не стал бы лгать. Дележ драгоценностей заставил каждого из нас признаваться в своих грехах. Окуркин сделал это первым и с большой радостью. Амбал лишь намекнул, что использовал свое служебное положение и за это может серьезно поплатиться. Означало ли это, что он признался в убийстве командира? Лисица по-прежнему хранила молчание, оставаясь для меня загадкой. Что теперь может заставить ее рассказать всю правду?
Щелкнул первый замок. Окуркин кинул на нас встревоженный взгляд – не приближаемся ли? – и принялся открывать второй. Лисица опустила голову. Меня удивляло, что она вдруг стала такой безразличной к происходящему.
– Готово! – крикнул Окуркин и рывком поднял крышку чемодана.
Отблесков костра было достаточно, чтобы увидеть, что чемодан совершенно пуст.
Я вскочил на ноги, быстро подошел к ошалевшему Окуркину и выхватил чемодан из его рук. Зачем-то потряс его, перевернул и провел рукой по идеально гладкому дну.
– Что это? – пробормотал Окуркин, хватаясь за горло. – Почему?.. Где бриллианты?..
Он страшно побледнел и стал задыхаться. Я швырнул чемодан на землю.
– Идиоты! – едва сдерживая крик, произнес я. – Столько людей положить! Ради чего? Вы просто два ублюдка, которые придумали ублюдочный план…
– Заткнись! – оборвала меня Лисица. – Неужели ты ничего не понял? Этот чемодан – всего лишь фуфло! Они держали его при себе для отвода глаз! Чтобы обезопасить бриллианты!
– Но где они, твои бриллианты?
– Наверняка лежат в карманах у главаря… Я хотела сказать, у их начальника. У седого!
– Правильно! – крикнул Окуркин и слегка порозовел. Если бы Лисица не высказала новую версию, он наверняка умер бы от сердечного приступа.
– Вспомни, в каком порядке они заходили в самолет, – говорила мне Лисица. – Сначала первый телохранитель, затем седой, а уже за ним второй телохранитель с чемоданом. Я еще тогда подумала: почему ценный груз, ради которого заказан коммерческий рейс, заносят в самолет в последнюю очередь?
– Где самолет? – округлив глаза, крикнул Окуркин. – Надо срочно бежать к нему!
Лисица вопросительно посмотрела на меня. Окуркин метался по поляне, потом подбежал к Лисице и схватил ее за плечи.
– Почему ты сидишь? Пошли к самолету!
– Я не знаю, где он, – ответила она и снова кинула на меня взгляд, словно пыталась догадаться о моих намерениях.
– Как не знаешь? – взвыл Окуркин. – Ты что? Ты разве не видела, как он садился?
– Я видела, как он заходил на посадку, – ответила Лисица. – А когда снизился, то скрылся за деревьями.
Окуркин отскочил от Лисицы, с опаской посмотрел на меня и растянул губы в улыбке.
– Ну, братан… Теперь твоя очередь…
– Что? – спросил я. – Качать права?
– Мы скинемся, – неуверенно произнес Окуркин и покосился на Лисицу. – Так ведь? Если, к примеру, ты возьмешь его долю, – он кивнул на труп Амбала, – то это будет вполне справедливо…
– Жаба ты болотная, – сказал я. – Справедливо будет, если ты вернешься к машине и будешь ждать нас там.
Я, конечно, посылал его ко всем чертям совершенно открытым текстом, и Окуркин это понял. Он развел руки в стороны и пробормотал:
