— Почему же нет, черт возьми?
— Потому что в итоге ты обязательно сломаешься. Такой настрой делает тебя слабым. Я уже вижу, как Джанни слабеет. Он испытывает чувство вины по отношению к семье. Он… слишком уязвим. В большей степени, чем ты полагаешь. Ему следует научиться прятать свою сентиментальность, иначе она погубит его. Я чувствую, потому что люблю этого человека.
По краске, внезапно прилившей к лицу Терезы, стало очевидно, что признание выскочило у нее совершенно случайно.
— Я имею в виду, — попыталась она исправить оплошность, — что он замечательный человек. Такой заботливый, наделенный чувством сострадания. Просто удивительно, почему он выбрал себе такую специальность. — Она нахмурилась. — Раньше я и о тебе думала нечто подобное. А теперь… Ты справишься.
— А Эмили Дикон? — спросил Коста. — Что ты о ней скажешь?
— Не знаю. Порой мне кажется, что она хотела бы бросить эту работу и заняться каким-то творчеством. Ты уже говорил с ней о живописи?
— Нет, — ответил слегка обиженный Коста.
— Ладно, все впереди. А я не закончила. По моему мнению, Эмили Дикон очень опечалена смертью отца. И ей хочется закончить это дело, восстановить справедливость, невзирая на тяжелые последствия. Ты понимаешь меня?
Коста понимал. Он уже давно знал об этом. Ему просто хотелось, чтобы Тереза подтвердила его догадки.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
— Хочу выпить кофе. И ждать звонка Фальконе.
Она посмотрела на часы.
— К черту бюджет. Ненавижу цифры. У меня сегодня выходной. Пойдем вместе пить кофе.
Они вышли из мрачного здания морга, свернули за угол и очутились возле маленького кафе, куда часто заходила Тереза Лупо. У полицейских оно не пользовалось популярностью. Поэтому Тереза и любила его. Юноша с косичкой, стоящий за стойкой, видимо, слегка тушевался при виде Терезы. Их обслужили очень быстро.
Коста вспомнил, как Эмили Дикон говорила о своем любимом кафе «Тацца д’оро», потом взглянул на чашку и подумал, не пойти ли ему туда в поисках американки.
Рука Терезы опустилась на его плечо:
— Расслабься, Ник. Кроме вас с Джанни, в Риме есть и другие полицейские.
Однако в тот момент ему казалось, что все зависит исключительно от них двоих. Вот только зачем Фальконе разделил их?
— Поговори со мной о Рождестве, — обратилась к нему Тереза. — Как ты себя чувствовал в твоем языческом доме?
Разве дом на Аппиевой дороге можно назвать языческим?
Нахлынули воспоминания. О еде, веселье и пении. О том, как отец пил слишком много вина и вел себя так, словно завтра для него уже не наступит и остается лишь веселиться в хорошей компании людей, которых он любил и которые любили его.
— Праздник удался на славу, — ответил он.
Тереза заказала еще один ристретто. Она пила кофе, как воду.
— Что еще нужно для счастья? — спросила она.
— Ничего.
Зазвонил его телефон. Наверное, Фальконе.
И через секунду апатии как не бывало. В голосе Эмили Дикон звучали страх и усталость.
— Ник, — проговорила она.
— Эмили, я искал…
Она резко прервала его:
— Не теперь. У меня нет времени. Слушай внимательно. Это важно. Ты должен верить мне. Пожалуйста.
— Конечно.
— Я тут с Каспаром, — наконец прошептала она. — Я могу арестовать его, Ник. Больше не будет никаких убийств и кровопролития. Но тебе придется сделать то, что я скажу, пусть даже мои слова покажутся тебе безумным бредом. Иначе…
На другом конце линии послышался шум.
— Иначе, Ник, — пролаял холодный американский голос, — вы с Крошкой Эм больше не повеселитесь.
Коста выслушал до конца. Когда телефон умолк, он увидел, что Тереза Лупо в упор смотрит на него. Знакомый взгляд, в котором читается озабоченность и упрямство.
Она оттолкнула от себя кофейную чашку и осмотрела пустое кафе.
— Я же сказала, Ник, что у меня сегодня выходной. Так что если есть что-то…
Перони посмотрел на людей, сидящих за конторкой, просмотрел короткую, но очень точную сводку, которую Фальконе дал ему в лифте, и прикинул, какая карьера ждет его впереди. Может, поехать домой и начать разводить свиней неподалеку от Сиены? Или спросить девушку из кафе на Трастевере, не нужен ли ей человек для раздачи мороженого? Да все, что угодно, только бы не видеть этих троих: чертовски самодовольного Филиппо Виале, угрюмого и обидчивого Джоэла Липмана и аккуратного, в идеально сидящем мундире комиссара Моретти с блокнотом в руке, словно он секретарь, готовый выслушать чьи-то указания.
Липман уставился на Перони, как только он и Фальконе вошли в комнату и сели на стулья по разные стороны стола друг напротив друга.
— Вы привели неплохой аргумент, — начал американец. — Пожалуй, пора уже вам продемонстрировать свое профессиональное мастерство.
Перони взглянул на Фальконе и очень спокойно проговорил:
— Я устал. У меня болит сердце. Я готов оказаться в любой точке земного шара, лишь бы не быть здесь. Могу я сделать заявление? Если кое-кто не перестанет умничать, то вылетит отсюда, — он кивнул в сторону грязного окна, — прямо на улицу.
Моретти вздохнул и сердито посмотрел на Фальконе.
— Слушаю? — бодро вопросил инспектор.
— Держите вашего пса на привязи, Лео. — Моретти вновь вздохнул. — Вы сами просили об этой встрече. Не скажете ли, в чем причина?
— Хотелось выяснить кое-что.
— И еще мы должны знать чуть больше об Эмили Дикон, — добавил Перони.
Лицо Липмана исказила гримаса.
— Я вам уже говорил. Мне неизвестно ее местонахождение.
— Думаете, ее похитил Каспар? — спросил Перони.
Трое мужчин обменялись взглядами.
— Кто? — наконец спросил Липман.
— Уильям Ф. Каспар, — ответил Фальконе.
Перони наблюдал за лицами присутствующих. Виале оставался невозмутим. Моретти явно сбит с толку. Липман выглядел так, будто только что умер некто, кого он сильно любил.
— Кто? — вновь задал вопрос американец.
Фальконе кинул взгляд на Перони. Здоровяк наклонился над столом, схватил Липмана за горло, потянул его на себя через металлическую поверхность. Вниз посыпались ручки и несколько телефонов. Перони какое-то время держал агента вблизи своего лица, чтобы тот мог рассмотреть швы и ссадины. Американец был явно потрясен и испуган. Виале все еще улыбался своей неестественной, притворной улыбкой. Моретти встал и отошел к стене, с ужасом наблюдая за разыгравшейся перед его взором сценой. Он просто не знал, что делать.
