Таксист обернулся и посмотрел на пассажира. Мужчина примерно его возраста. Усталое лицо, все в морщинах, с висящими усами.
— Ну, поедем куда-нибудь? — осведомился он.
— На Авентино. Площадь Рыцарей Мальтийского Ордена.
Водитель рассмеялся.
— Приятель, вы же сейчас ничего в эту скважину не разглядите, такая темень стоит. Оно вам надо?
— Поезжайте, — кисло повторил Фальконе, потом вновь посмотрел на телефон, прежде чем засунуть его в карман толстого и объемистого пальто Принцивалли.
ЧАСТЬ III
СЕДЬМОЕ ТАИНСТВО
ГЛАВА 1
Шли, как показалось Алессио Браманте, уже, наверное, минут двадцать, блуждая по лабиринтам. И ни разу впереди не блеснул даже самый слабый лучик солнца, и ни разу они не услышали ничего, кроме эха собственных голосов и отдаленного плеска воды. Сколько еще времени пройдет, прежде чем вернется отец и заберет его отсюда? И когда наконец закончится эта непонятная игра?
Мальчик попытался вспомнить, что было в доме Ливии на Палатино, когда отец оставил его одного, ничего толком не объяснив. Тогда Джорджио отсутствовал гораздо дольше, чем сейчас, так долго, что Алессио пришлось развлекаться самостоятельно: он закрыл глаза и представил, что слышит голос давно умершей императрицы, ее чеканные латинские фразы, ее приказания, требующие немедленного исполнения и повиновения, как это больше всего нравится взрослым и власть имущим.
Испытание вовсе не обещало быть легким, иначе его вообще нельзя было бы считать испытанием. Но этот ритуал также предполагал повиновение, и тут Алессио оказался в затруднении, не знал, как поступить. Вероятно, они очень скоро услышат позади себя рев: Джорджио Браманте, подобно Минотавру в лабиринте Крита, призывающему свою жертву, отправится по их следам, медленно и методично нагоняя по подземным коридорам и переходам Авентино.
Фантазер не представлял, где они сейчас находятся, да и студенты не имели об этом никакого понятия. Держась за руку высокого парня в красном комбинезоне, с растрепанными кудрявыми волосами, очень похожими на его собственные, Алессио продвигался все глубже в лабиринт подземелий в глубинах Авентино. Мечтатель понимал, что они все находятся в равном положении, забрались в ловушку, связаны воедино и поэтому должны соблюдать иерархические правила взаимозависимости и взаимного контроля под властью его отца.
Дино — красный комбинезон сказал, как его зовут — рассчитывал играть роль спасителя. Того, кто спасет новичка, который потом станет Кораксом. Когда исследователи перестали спорить и ругаться, Абати оттащил ребенка в сторону, в какой-то темный закуток.
— Алессио, я не позволю ему тебя бить. Лудо… понимаешь… у него с головой не все в порядке.
Мальчик чуть не рассмеялся. Дино явно ничего не понимал.
— Он боится моего отца. — Фантазер отлично знал, что так оно и есть. — Что он может мне сделать?
— Мы все немного побаиваемся твоего отца, — уныло ответил Дино. — А ты разве нет?
— Я ничего не боюсь. И тебя не боюсь. И его тоже. — Он кивнул назад, где слышались шаги остальных.
— Ну что ж, и очень хорошо. — Дино взъерошил себе волосы.
Алессио вырвал у него руку, с отвращением ожидая и других проявлений слабости.
Браманте-младший и впрямь совсем не боялся. И не видел в этом никакого смысла, пусть они и забирались все глубже в лабиринт тоннелей, что расходились во всех направлениях. Всю группу, видимо, толкал вперед страх Лудо перед неизвестными преградами, что перекрывали путь к спасению. Это было настоящим приключением, требовавшим огромных физических усилий от любого, кто осмелился затеять игру в эти гигантские шахматы в трех измерениях. Но только он один, кажется, до конца понимал это.
Смерть тоже была частью этого ритуала. Про это всегда говорилось во всех древних книгах, во всех историях, что рассказывал отец. Именно поэтому — а вовсе не из жадного и праздного любопытства — Алессио неотрывно наблюдал за процессом жертвоприношения петушка под ножом Лудо Торкьи. Мальчик хотел стать свидетелем, участником действа, желавшим, кроме всего прочего, увидеть, как выглядит серый призрак, когда он наконец появится из мрака и тени.
Хотел поговорить об этом с парнями, задать им вопросы, сопоставить и сравнить их реакции: безумного Лудо, потом этого ученого коротышки по имени Сандро, огромного и глупого Андреа и тихого, перепуганного Рауля, который вообще не произнес ни слова. Даже Тони Ла Марка, у которого такой хитрющий и злобный взгляд, настолько мерзкий, что это заставило Алессио глубоко задуматься. И реакцию Дино тоже, хотя он и считает себя другом Алессио. Мечтатель хотел спросить их, что тогда чувствовало это существо, в момент смерти. И как долго оно оставалось в полном сознании. И не чувствовали ли остальные шестеро себя как-то иначе после жертвоприношения, как чувствовал себя он сам, когда погрузил пальцы в теплую липкую кровь.
Но возможности поговорить все не представлялось, разве что с Дино, который — Алессио понял это без особых раздумий — в отличие от всех остальных был человеком добропорядочным. У таких полет воображения всегда ограничен внутренним понятием добра. Абати не хотел в этом участвовать, еще глубже залезать в хитросплетения игры. Он не верил в богов и в ритуалы, во власть, которую они якобы могли иметь над людьми.
Шедшие следом остальные члены группы ввалились в очередную пещеру — узкую, с низким потолком, где они с Дино остановились передохнуть. Все тяжело дышали, все пятеро. И были здорово напуганы.
Первым заговорил Тони, наверное, единственный из всех, кого Алессио считал нужным опасаться.
— Куда мы идем? — спросил он. — Разве это путь к выходу?
— Заткнись, — не слишком уверенно ответил Лудо.
Фонари теперь давали совсем слабый свет. Их лучи приобрели совсем желтый оттенок умирающего огня, который Алессио хорошо помнил. Когда дома он забирался под простыню, чтобы поиграть с игрушечным фонариком и узнать, надолго ли его хватит в темноте, свет был точно такой же.
— Пора прекратить тут болтаться, — сказал Дино. — Мы все время шли куда-то вниз. Я не очень хорошо знаю внутренности этого холма и затрудняюсь теперь сказать, в каком направлении продвигались.
Диггер направил слабый луч карманного фонаря на стену мрака, стоящую впереди. Луч не высветил ничего, кроме сплошного камня и уходящего в темноту пустого тоннеля.
— Мы упремся там в тупик или во что-нибудь похуже. А если все три фонаря погаснут, тогда…
Лудо не произнес ни слова. Алессио наблюдал за его лицом. Это было очень интересное зрелище, оно захватило мальчика целиком. То, что пряталось внутри Торкьи, явно не признавало тех границ, что определяли мышление людей вроде Дино.
— Если застрянем здесь без света, — продолжал диггер, — тогда мы по-настоящему вляпались. Это будет грозить не просто вылетом из университета. Это уже смертельная опасность.
