– Гедеон! – вскричала Катрин. – Но это же невозможно!
– Почему же? Разве ты не подарила его мне, когда я уезжал из Дижона? Ты видишь, я хорошо о нем забочусь.
Катрин ласкала перышки птицы, которая изгибалась на своем насесте, посматривая на нее своим большим круглым глазом. Попугай опять открыл свой большой клюв и бросил на этот раз:
– Аллах есть аллах, и Магомет – его пррр…ррр…ок!
– Он сделал успехи! – сказала Катрин, прыснув от смеха. – И стал еще красивее, чем раньше.
Она наклонилась, как когда-то в лавке своего дяди Матье, приблизив к птице лицо, а та нежно поклевала ей губы.
– Сколько же всего он мне напоминает! – прошептала она, ее опять охватила грусть.
Гедеон на самом деле был первым подарком, который ей поднес Филипп Бургундский, когда влюбился. Попугай был верным спутником ее жизни примерно с момента, когда, получив в свои сети Великого Герцога Запада, она сама навсегда отдала сердце Арно де Монсальви. Тени прежних лет прошли перед ней. Но Абу-аль-Хайр вовсе не хотел, чтобы она снова впала в печальное расположение духа.
– Я приказал его принести вовсе не для того, чтобы разбудить в тебе меланхолию, – мягко сказал он, – а чтобы дать тебе понять, что время и люди не меняются так, как ты думаешь. Случается, что времена возвращаются.
– Время герцога Бургундского умерло!
– Я не на это намекал, а на чудесные часы, которые тебе дала любовь.
– Она дала мне их на слишком короткое время!
– Однако достаточное, чтобы воспоминание о них наполнило твою жизнь… и не стерлось из памяти твоего супруга.
– Откуда вы знаете?
– Кто же мог мне об этом сказать, какой была ваша жизнь, если не он сам?
Взгляд Катрин загорелся, а щеки залились краской…
– А вы… его видели?
– Конечно, – сказал Абу с улыбкой. – Ты забываешь, что когда-то мы с ним были большими друзьями. Он тоже вспомнил обо мне и о том, что я живу в этом городе. Едва приехав в Аль Хамру, он спросил обо мне.
– И вам удалось проникнуть к нему?
– Я же врач… и скромный друг нашего калифа, который ко мне расположен. Должен тебе признаться, однако, что принцесса Зобейда меня вовсе не любит с тех пор, как я спас от смерти супругу султана Амину, которую она ненавидит. Более того, она меня терпеть не может. Но уж очень она хотела понравиться своему пленнику и поэтому согласилась меня позвать. А получилось так, что в течение целого часа я смог разговаривать с мессиром Арно.
– Арно – пленник этой женщины? – бросила Катрин, и лицо ее внезапно исказилось. – Зачем лгать? Почему не назвать вещи своими именами? Почему вы не сказали – ее любовник?
– Но… потому, что я об этом ничего не знаю! – спокойно сказал Абу. – Это все секреты, ночные тайны Аль Хамры… где многие слуги немы.
Катрин, чуть поколебавшись, решилась спросить:
– Это правда… он излечился от проказы?
– Да он никогда и не был ею болен! Есть болезни, которые похожи на нее… но их не знают ваши врачи на Западе. Врач принцессы Хадж-Рахим легко распознал, что твой супруг болел не проказой. Чтобы в этом убедиться, ему всего-навсего достаточно было приблизить руку мессира Арно к огню. Твой супруг закричал – доказательство того, что чувствительность у него не затронута.
– Что же это была за странная болезнь? Я своими глазами видела белесые пятна у него на руках…
– В салермской школе знаменитая Тротула называла эту болезнь «витилиго», или «белые пятна». Ваши невежи врачи ее слишком часто путают с проказой.
Опять наступила тишина. Катрин нарушила затянувшуюся паузу:
– Почему Арно последовал за этой женщиной?
– Почему пленный следует за своим победителем?
– Но он пленный чего? Силы… или любви?
– Силы, в этом я уверен. Арно рассказал мне, как нубийцы Зобейды взяли его в плен около Толедо. Что касается любви, возможно, она добавила свои путы к вынужденным оковам… но он мне об этом ничего не сказал. И мне это сомнительно.
– Почему?
– Ты не должна спрашивать меня об этом. Ответ тебе не доставит удовольствия: потому что Арно де Монсальви не верит в настоящую любовь. Он говорит, что раз ты могла забыть ради другого страсть, которая вас соединяла, то никогда другая женщина не сумеет дать ему искреннюю и чистую любовь!
Катрин мужественно выдержала удар. Она умела быть честной сама с собой, и ее кокетство с Пьером де Брезе вовсе не стерлось из ее памяти. Она так часто упрекала себя за это… в особенности за ту ночь в саду в Шиноне, когда Бернар д'Арманьяк застал ее в объятиях прекрасного рыцаря.
– Я это заслужила! – сказала она просто. – Но сила притяжения любви велика. Эта женщина… его любит?
– Страстно. С таким неистовством и исступлением, что это удивляет и приводит в ужас окружающих. Власть «господина франка» над Зобейдой безгранична. Все права – на его стороне, кроме права смотреть на другую женщину. А в последнем случае несчастье падает на голову той, что сумела получить от него улыбку или любезное слово! Очень скоро она попадает к палачу. С десяток женщин умерли уже таким образом. Да и служанки Зобейды больше не осмеливаются поднимать глаз на человека, которого она любит дикой любовью. Они обслуживают его, стоя на коленях, но так плотно закутываются в покрывало, словно находятся на улице. Ибо в противоположность нашему обычаю, который требует, чтобы мужчины жили отдельно от женщин, в самом саду Зобейды находится павильон, где живет мессир Арно…
– И калиф на это соглашается?
Абу-аль-Хайр пожал плечами:
– А почему нет? Для него, пока Арно не согласился перейти в исламскую веру, твой супруг только пленный христианин, как и любой другой. Он рассматривает его как игрушку в руках своей капризной сестры, ничего больше. Ты должна знать, что в этом розовом дворце прячется гнездо гадюк. Ходить там опасно…
– Однако именно это я и хочу сделать. Я хочу туда войти.
– Ты хочешь попасть в Аль Хамру? – с изумлением произнес наконец Абу. – Ты что, потеряла рассудок? Не то тебе нужно делать. Зобейда, конечно, меня ненавидит, но я все же пойду к ней под каким-нибудь предлогом и скажу твоему супругу, что ты у меня. Впрочем, я предсказал ему, что ты придешь.
– И что он сказал?
– Он улыбнулся и отрицательно покачал головой. «Зачем ей приходить? – сказал он мне. – У нее есть все, что она искала: любовь, честь, богатство… а человек, которого она выбрала, из тех, кто умеет удержать женщину. Нет, она не придет».
– Как же он меня плохо знал! – вздохнула Катрин с горечью. – А вы как раз были правы.
– И очень счастлив! Так я пойду к нему и…
Молодая женщина его остановила:
– Нет… Это не подходит по двум причинам: первая заключается в том, что, узнав о моем присутствии, Арно или скажет вам, что я перестала для него существовать… и я от этого умру, или же он попытается соединиться со мной, поставив себя под угрозу.
