Ни на прощальный вечер, ни в аэропорт Кукуша не явилась, а
Ефим простился с дочерью втайне от жены и теперь скрывал, что, преодолевая
постоянный страх, время от времени получает из Израиля письма, посылаемые ему
до востребования на Центральный почтамт.
Наташа и ее муж устроились очень хорошо. Сеня (он теперь
назывался Шимоном) определился на какой-то военный завод и получал приличное
жалование, а она работала в библиотеке. Одно только было разочарование, что
Ариэль, считавшийся в СССР евреем и бывший им на три четверти, в Израиле
оказался русским, поскольку был рожден от русской матери (да и сама мать, всю
жизнь скрывавшая свое еврейство, теперь тоже считалась гойкой по той же
причине).
Вопреки ожиданиям отъезд дочери на положение Ефима и Кукуши
никак не сказался. Издательство "Молодая гвардия" по-прежнему
регулярно издавало его романы о хороших людях, Кукуша продолжала работать над
передачей "Никто не забыт... ", руководила парткомом и носила крест,
а Тиша успешно заканчивал аспирантуру.
Жизнь шла своим чередом.
Утром Ефим просыпается от легкого стука. Это упала газета
"Известия", просунутая лифтершей в дверную щель. Щель эта делалась
для почтового ящика, который должен был висеть изнутри. Но ящика нет. Ефим
хотел заказать этот ящик еще до рождения Тишки, да все откладывал, а теперь и
не нужно. Отличный естественный будильник для чутко спящего человека. Ефим
встает и, обернув свое щуплое мохнатое тело зеленым махровым халатом, шлепает в
коридор, подбирает газету и с газетой - в уборную. Затем, сполоснувши лицо, на
кухню - готовить завтрак для Тишки. Пока жарится яичница, варится кофе,
ставятся на стол хлеб, масло, в комнате Тиши при помощи таймера включается
магнитофон "Панасоник", подарок родителей. Звуки рок-музыки звучат
сперва приглушенно. Затем резкое усиление звука: Тишка, идя в уборную, дверь
свою оставил открытой. Звук стихает: Тишка опять закрылся, делает зарядку с
гантелями. Музыка опять гремит на всю квартиру: Тишка пошел в душ, все двери
открыты. Наконец музыка неожиданно глохнет, и Тишка появляется на кухне умытый,
причесанный, аккуратно одетый: джинсы "Ранглер", синяя полуспортивная
финская курточка, белая рубашка, темно-красный галстук.
- Здорово, папан!
- Доброе утро!
Тишка садится завтракать. Ефим с удовольствием смотрит на
сына: высокий, светловолосый, глаза серые, Кукушины. С сыном Ефиму повезло.
Учится отлично, не пьет, не курит, занимается спортом (теннис и каратэ). Всегда
занят: аспирант, член студенческого научного общества, член институтского бюро
комсомола, председатель совета народной дружины.
Ест яичницу, прихлебывает кофе, без интереса скользит
глазами по газете. Прием в Кремле. В Туркмении идет посевная. Честь и совесть
партийного руководителя. Напряженность в Персидском заливе. Спорт, спорт,
спорт...
- Ты сегодня поздно придешь? - спрашивает отец.
- Поздно. У нас сегодня вечером эстрадный концерт, а потом
дежурство в дружине.
- Значит, к ужину тебя не ждать?
- Нет.
Вот и весь разговор. Тишка уходит, а Ефим опять варит кофе и
жарит яичницу, теперь уже себе и Кукуше. А как только Кукуша ушла, посуду помыл
и - к столу, чтобы написать за день свои четыре страницы, такая у него в
среднем дневная норма.
Сейчас он только что приступил к работе над новым романом.
Вернее, даже не приступил, а вложил в машинку чистый лист финской бумаги (ее
недавно выдавали в Литфонде), написал вверху "Ефим Рахлин", написал
посередине название "Операция" и задумался над первой фразой, которая
ему всегда давалась с большим трудом. Хотя сюжет был обдуман полностью.
Сюжет (опять медицинский) развивался где-то посреди Тихого
океана на исследовательском судне "Галактика". У одного из членов
экипажа приступ аппендицита. Больной нуждается в немедленной операции, а делать
ее некому, кроме судового врача. Но все дело в том, что именно он-то и заболел.
Конечно, узнав о случившемся, хорошие люди во Владивостоке и в Москве
обмениваются радиограммами, связываются с капитанами судов, те, естественно,
тут же меняют курс и идут на помощь, но им, как во всех романах Рахлина, противостоят
силы природы: шторм, туман, дождь и обледенение. Короче говоря, больной доктор
принимает единственно возможное решение. Взяв ассистентом штурмана, который
держит зеркало, доктор сам делает себе операцию. Но хорошие люди в это время
тоже не сидят сложа руки. Как раз к концу операции к борту
"Галактики" подходит флагман китобойной флотилии "Слава".
Врач флагмана, рискуя жизнью, добирается до "Галактики", поднимается
со своим чемоданчиком по веревочной лестнице, однако операция уже позади.
"Ну что ж, коллега,- осмотрев шов, говорит прибывший,-
операция проведена по всем правилам нашего древнего искусства, и мне остается
вас только поздравить".
"Тсс!" - приложив палец к обескровленным губам,
шепчет прооперированный и включает стоящий на тумбочке рядом транзисторный
приемник "Романтика".
Дело в том, что у него как раз сегодня день рождения и
радиостанция "Океан" по просьбе его жены передает любимый романс
доктора "Я встретил вас, и все былое...".
Написав название романа "Операция", Ефим задумался
и попытался себе представить, как будет выглядеть это слово, если его
изобразить по вертикали. Дело в том, что названия всех его романов последнего
времени всегда состояли из одного слова. И не случайно. Ефим давно заметил, что
популяризации литературных произведений весьма способствует включение их
названий в кроссворды. Составители кроссвордов являются добровольными
рекламными агентами, которых иные авторы недооценили, называя свои сочинения
многословно, вроде "Война и мир", "Горе от ума" или
"Преступление и наказание". В других случаях авторы оказались
дальновиднее, пустив в оборот название "Полтава",
"Обломов", "Недоросль" или "Ревизор".
Ефим втайне гордился тем, что сам, без посторонней подсказки
открыл такой нехитрый способ пропаганды своих сочинений. И время от времени
пожинал плоды, находя в кроссвордах, печатавшихся в "Вечерке",
"Московской правде", а то и в "Огоньке", заветный вопрос:
"Роман Е. Рахлина". И тут же, подсчитав количество букв, радостно
вписывал: "Лавина". Или "Скважина". Или (было у него и такое
название) "Противовес". Слово из восьми букв "Операция"
тоже для этой цели весьма годилось. А кроме того, подходило и для своеобразной
шарады, которая только что пришла ему в голову. У него даже дух захватило, и он
сначала записал шараду на отдельном листе бумаги, а потом позвонил Кукуше на
работу:
- У тебя пара минут найдется?
- А что? - спросила она.
- Слушай, я придумал шараду. Первые пять букв - крупное
музыкальное произведение, вторые пять букв - переносная радиостанция, а все
вместе будущий роман Рахлина из восьми букв.
