Утром Женя сказала, что сама купит нам экскурсии, а опекать
нас сегодня предоставит Володьке. Он и в самом деле целый день таскал нас по
городу, показывая достопримечательности и основные маршруты, а еще учил нас
говорить на иврите самые необходимые слова. Спасибо, пожалуйста, до свиданья.
— Вот, предположим, ты захочешь выпить сок, что ты
должна сказать? — пытал он меня.
— Какой?
— Апельсиновый.
— Бевакаша эхад тапузим!
— А если два сока? Грейпфрутовых?
— Бевакаша штаим эшкалиот!
— Отлично! Теперь ты, Матильда! Скажи — один яблочный!
— Эхад тапухим!
— Молодец! Да, вы бы тут за полгода выучили язык, не то
что наши эмигранты! Мама без меня никуда не ходит, если там на иврите говорят.
Приходится таскаться с ней по всяким здешним учреждениям, сами понимаете, какое
это удовольствие!
— Да тут же на каждом шагу русская речь! —
удивилась я.
— Так то на улице. Кстати, сейчас поведу вас на Кинг
Джорджа, там один старичок такие соки делает, умереть, уснуть! Заказывать
будете сами.
— Хорошо, но и платить тоже будем мы! — твердо сказала
я; мало-помалу я уже начинала разбираться в здешних ценах и поняла, что свежий
сок — удовольствие недешевое. — И не вздумай хорохориться!
Володька пожал плечами.
— Ладно!
Мы свернули с Алленби вправо, и Володька подвел нас к
маленькому замызганному киоску, где седой старик выжимал соки.
— Значит так, возьми три сока, смешанных, апельсин,
яблоки и гранат.
— А как гранат на иврите?
— Римон. Сможешь?
— Запросто! Шолом, адони, бевакаша, шалош тапузим,
тапухим, римон!
— Ну, Аська, ты даешь!
Старик с улыбкой кивнул, выхватил откуда-то апельсины,
мгновенно выжал их в три стакана, затем с невероятной ловкостью разрезал
яблоки, сунул в другую соковыжималку, а в третью — гранаты.
Через две минуты мы уже держали в руках по большому стакану
ледяного, умопомрачительно пахнущего сока.
— Как вкусно! — простонала Мотька, первой
отхлебнувшая сок.
Ничего вкуснее я никогда не пила.
— Володь, а почему сок такой холодный?
— Фрукты у него в холодильнике лежат. Нравится?
— Не то слово!
Мы протаскались так часов до восьми вечера и полумертвые
добрались домой. По дороге от автобусной остановки Володя сказал с сожалением:
— Эх, не успел я вам тахану показать!
— Тахану? Автобусную станцию? Чего там смотреть? —
удивилась я.
— Да ты что! Тахана — это целый город. Чего там только
нет — и рынок и магазины, причем есть к шикарные, и рестораны и кафе….
— Правда? Тогда мы сами туда пойдем, — заявила
Матильда.
— Не вздумайте! Заблудитесь как пить дать!
Дома Женя сказала, что купила нам две экскурсии — Северная
Галилея и Иерусалим. В Галилею мы поедем через два дня, а в Иерусалим через
неделю.
— И еще надо будет вас свозить на Мертвое море, может,
я свою подругу попрошу, — сказала Женя. — А в субботу поедем в
Ариэль, посмотрите совсем другие места. Устроим пикничок в горах.
— Ой! — всплеснула руками Мотька. — А как же
Шура с Мурой?
— Какие шуры-муры? — не понял Володька.
— Да не шуры-муры, а Фельдманы, Шура и Мура! Вы таких
случайно не знаете?
— Нет, не знаем. А кто они такие?
— Наши друзья, четыре года назад уехали, у нас есть
телефон, но, может, это старый, и потом мы хотим сделать им сюрприз.
— Покажи-ка номер! — потребовал Володька. —
Ага, 08, это код Реховота. — Одни вы туда пока не доберетесь, давайте так
сделаем. Я вернусь, позвоню им, не ехать же нам туда наобум, наплету чего-нибудь,
договорюсь, чтобы они дома были, и заявимся к ним. То-то они удивятся, небось и
не узнают вас!
— Здорово! — обрадовались мы. — Тода раба!
(спасибо).
Женя вытаращила глаза.
— Мама, слышала бы ты, как они на иврите объяснялись!
Лучше тебя!
— Это не так уж сложно! — засмеялась Женя. —
Девчонки, да вы уже носом клюете! Идите-ка спать. Спокойной ночи!
— Лайла тов!
Глава V. Да здравствует свобода!
Когда мы проснулись утром, дома никого не было. На нашей
двери висела записка: «Асенька, Мо-тенька, доброе утро! Я ушла по делам, Володя
уехал. Позавтракайте сами. Берите в холодильнике все, что на вас глядит. Не
стесняйтесь, ради Бога. Я вернусь не раньше часу дня, поэтому ждать меня не
стоит. Ключи у вас есть, деньги тоже. В кухне на столе оставляю вам телефонную карточку.
Если возникнут вопросы или заблудитесь, звоните. До часу я буду по номеру
37-11-24, а потом звоните домой. Купайтесь осторожно, полотенца я вам оставила
на кухне. Целую. Женя».
Наскоро умывшись и проглотив по неимоверно вкусному йогурту,
мы выскочили из дому и побежали к автобусной остановке.
На пляже, кроме нас, была еще совсем древняя старушка и
компания каких-то толстых мужиков, громко окликавших друг друга по-русски. Но
какое нам до них дело!
Мы уже вошли в воду по пояс, как вдруг Мотька спросила с
придыханием:
— Аська, а ты сама себе веришь, что все это с нами
происходит?
— Честно говоря, не очень! И потом еще то, что мы одни.
Если бы нас целыми днями опекали, это было бы куда хуже!
— Еще бы! Одни, в таком красивом городе, с денежками.
Кайф! Дай Бог здоровья Феликсу!
— Это уж точно, хотя и он нам тоже кое-чем обязан.
Знаешь, Матильда, надо будет Мите с Костей какие-нибудь хорошие подарки
привезти, а то они ведь тоже с нами работали, а поездка только нам обломилась.
— Но ведь обе бомбы именно мы с тобой обнаружили, так
что все вполне справедливо. Но насчет подарков — ты права. Поплыли?
— Поплыли!
Накупавшись, мы легли позагорать. Неподалеку толстые мужики
резались в карты.
— О, кто идет! — вдруг крикнул один из них. —
Нальчик! Откуда, старик?
Вальчик? Где я слышала это имя? Я подняла глаза и увидела
гладкого, сытого и тоже противного мужика в розовом спортивном костюме. Это,
видно, и есть Вальчик. Но откуда, откуда мне знакомо это имя? А может быть, это
фамилия? Я глянула на Мотьку, она заснула. Я тут же растолкала ее.
— Ты что, разве можно спать на солнце? Сгоришь!
— Твоя правда, но меня так разморило. Искупнемся еще?
— Давай!
