– Нет, не кончилась, не кончилась советская власть, – сказала я Васе, перевернув очередную страницу очередного исторического исследования.
Вася громко похлопал ушами, потянулся, облизнулся, улегся ко мне под стол, уложил морду на мои тапочки и уснул. Он похрапывал, совсем как человек.
Я включила компьютер. Роман оживал, дыхание его становилось все глубже и ровней, он существовал не только в голове, но и на кончиках пальцев, которые вполне уверенно плясали по клавишам, и уже не каждый написанный абзац уничтожался. Но что-то постоянно мешало мне, как будто я в темноте натыкалась на стены. Я так увлеклась поисками эликсира, изучением подробностей великой эпохи, что почти перестала слышать свою собственную внутреннюю мелодию, именно поэтому возникали стены в темноте.
Мне стало страшно. Пугали не призраки вождей, не ночные кошмары, не холод, голод и грязь великой эпохи. Я боялась остаточного бреда.
Всякое прикосновение к большевизму чревато интеллектуальной катастрофой. Обличать и клеймить большевизм так же опасно для психического здоровья, как оправдывать и возвеличивать его. С какой бы стороны человек ни ступил в пространство бредовых идей, он рано или поздно начинает бредить. Логика и здравый смысл тут не работают, и сама собой складывается очередная теория заговора, создается образ врага. Я вовсе не уверена в надежности своего иммунитета. Чем я лучше докторов и кандидатов? Наоборот, я хуже, никакой ученой степени не имею, чем больше узнаю, тем меньше понимаю и тем очевидней для меня мизерность моих знаний.
У меня началось то, что я называю «писчим спазмом». Мне перестало нравиться написанное. Больно стукнувшись об очередную стену, уничтожив десятый вариант очередного диалога, я решила последовать совету Федора Федоровича, выяснить подробности истории, которая, по его мнению, могла помочь мне разобраться во внутренней механике событий.
* * *
История эта началась в феврале 1918-го. Главный ее герой, американский журналист Эдгар Сиссон, специальный представитель президента США, сотрудник Американского комитета по общественной информации, действительно был героем в полном смысле этого слова. Он искренне хотел разоблачить грязные плутни большевиков, спасти Россию и весь мир.
О том, что большевистское правительство совершило переворот на немецкие деньги, проехало по воюющей Европе до Петрограда в немецком пломбированном вагоне, знали многие.
Инициатива принадлежала международному авантюристу Парвусу, автору идеи «перманентной революции», нажившему солидный капиталец на махинациях с военными поставками. Забавно, что родился этот предприимчивый марксист в 1867-м, и в том же году вышел «Капитал» Маркса. Я не склонна придавать особый таинственный смысл совпадению цифр, но все же эти два события определенно связаны между собой тем гигантским влиянием, которое они оба имели на будущее России. Вот она, очередная загадка причинно-следственных связей. Мизерность причин и грандиозность следствий.
Немцы, поддерживая деньгами самую экстремистскую из политических партий, стремились посеять хаос и таким образом вывести Россию из войны. Парвус стремился хорошо заработать, предложил немцам финансировать партию большевиков. Благословил сделку небезызвестный генерал Эрих Людендорф, серый кардинал германского Генерального штаба. Лично с Парвусом генерал не встречался. Парвус был еврей, а Людендорф антисемит, но их интересы совпадали, и через посредников они легко договорились.
Позднее в своих мемуарах генерал почти весело выдаст, что сам толком не знал, кто такой этот Ульянов-Ленин.
А ведь потом он точно так же «не знал», кто такой Адольф Гитлер. Но это уже другая история.
Итак, факт грязной сделки известен, Ленина открыто называют немецким шпионом, и как справедливо заметил Федор Федорович, этим нельзя было пренебречь. С одной стороны, какое-никакое, а все-таки общественное мнение в России, с другой – Антанта, заплатившая приличные деньги Временному правительству за то, чтобы Россия продолжала воевать с Германией.
Сиссон буквально заболел идеей журналистского расследования, поиска доказательств и спасения человечества.
И вот майор Раймонд Робинс из американской миссии Красного Креста передает именно ему, Сиссону, несколько бумаг для информации и экспертной оценки. В основном это были переводы на английский язык распоряжений и докладов германского Генерального штаба и Министерства финансов, циркуляры Рейхсбанка. Всюду точно указаны даты, инстанции и номера документов. Подписи банковских директоров, офицеров Генштаба, сотрудников спецслужб. Постоянно встречались имена Ленина, Троцкого и других политических вождей.
Сиссон ошеломлен. Из бумаг следовало, что немцы скупают целое революционное правительство. Большевики должны немедленно заключить мир на германо-русском фронте. Это полностью противоречило обязательствам России перед ее союзниками – Англией, Францией и США, означало открытый разрыв союза и являлось изменой державам Антанты.
Однако этих бумаг мало. Нужны более веские доказательства. Сиссон ищет и находит. Ему удивительно везет. Он знакомится с журналистом газеты «Вечернее время» Евгением Семеновым, который имеет возможность достать документы, неопровержимо доказывающие факт грязной сделки между немцами и большевиками. Цену журналист загибает огромную, Сиссон не торгуется.
В это время продолжаются долгие нудные переговоры большевистского правительства с немцами в Брест-Литовске. Большевики в своей обычной манере прут напролом, грубо хитрят, не желают платить по счетам. Истинная их позиция формулируется примерно так: сейчас мы возьмем у них еще денег, нам очень нужно. А дальше будет видно, как-нибудь выкрутимся.
Терпение Людендорфа иссякает, ему фокусы большевиков надоели. Он предлагает начать военное наступление на Петроград и свергнуть этих жуликов-вымогателей. Войска 8-го германского армейского корпуса, размещенные в прибалтийских провинциях, получают секретный приказ подготовиться к наступлению в направлении Ревель–Петроград.
Испугавшись грозных намерений Людендорфа, большевистское правительство готовится к переезду в Москву. 3 марта в Брест-Литовске российская делегация подписывает все, что требуют немцы, впрочем, выразив свой гневный большевистский протест.
В Петрограде спешно пакуются чемоданы.
Между Лениным и Троцким в это время происходит такой вот забавный диалог.
«Троцкий: А если немцы двинутся на Москву?
Ленин: Отступим дальше на восток. Создадим Урало-Кузнецкую республику, опираясь на уральскую промышленность и кузнецкий уголь, на уральский пролетариат и на ту часть московских и питерских рабочих, которых удастся увезти с собой. Будем держаться. В случае нужды уйдем еще дальше, на восток, за Урал. До Камчатки дойдем, но будем держаться. Международная обстановка будет меняться десятки раз, и мы из пределов Урало-Кузнецкой республики снова расширимся и вернемся в Москву и в Петроград».
За достоверность не ручаюсь, цитирую по воспоминаниям Троцкого. Но факт большевистской паники и поспешного, страшно секретного переезда в Москву в начале марта 1918-го общеизвестен.
