А во-вторых… Если бы эти надменные владельцы джипов знали, о чем ведут беседу невзрачные с виду пассажиры «Лады»…
Но никто об этом и не подозревал. Ведь салон старой машины — это лучшее место для того, чтобы обсуждать глобальные планы.
— Мы будем готовы не раньше, чем через месяц, — негромко объяснял Джону Кистоффу водитель «Лады».
— Месяц — это есть слишком много, — покачал головой американец.
— Необходима определенная… как бы это сказать? Информационная подготовка, что ли? Планы на сей счет у нас уже есть, и они исполняются.
— Очень на это надеяться, — с жутким акцентом ответил Джон.
— Не беспокойтесь, мы работаем на полную катушку. Но… как вы сами понимаете, операция эта очень серьезная, и она требует серьезных усилий.
— Я не беспокоиться, мне не есть различно. Но клиент… Клиент ждет. У клиент есть свои планы, понимать? И если мы не успеть, клиент может отказаться от сделка.
— Мы оговорили с клиентом конкретные сроки и будем действовать строго в рамках соглашений.
Водитель, почесывая грудь под застиранной майкой, говорил как крупный бизнесмен или опытный политик. И при этом то и дело нажимал на газ, чтобы проехать каких-нибудь пару метров и снова упереться в зад «ситроену пикассо».
— О’кей, это есть хорошо, — кивнул Кистофф.
Но на самом деле он так не считал. Джон прилетел в Москву специально для того, чтобы обсудить в деталях эту операцию. И снова слышать общие фразы типа «мы будем действовать в рамках договоренностей» ему никакого удовольствия не доставляло.
— А что насчет партии для наших колумбийский амиго? — спросил он.
— Все идет строго по плану. Товар уже отгрузили с армейского склада, он сейчас перемещается по Украине. Сегодня ночью отправим его морем.
Джон открыл уже было рот, чтобы задать вопрос. Но заметил некую фигуру, маячившую перед лобовым стеклом.
Водитель нехотя открыл дверцу. В салон тут же проник запах дорогого мужского дезодоранта.
— Эй, ты чего, офигел совсем? — закричал незнакомец. — Какого хрена ты меня подрезаешь?
Его майка от «Гуччи» была насквозь мокрой от пота. Лицо — красным и очень уставшим.
Немного впереди, на соседнем ряду стоял и автомобиль этого пижона. Разумеется, это был новенький «мини-купер». Топ-менеджер ехал на обед в модный ресторанчик, а вместо этого наглухо завис в пробке. И настолько расстроился, что психанул и стал на людей кидаться.
Конечно же, водитель «Лады» ничем его не обидел — более того, по московским меркам, где этика вождения довольно-таки специфическая, и вовсе мог считаться «паинькой». Но смог, жара, пробки сделали свое дело.
Кистоффу пижона было совсем не жалко. Он вызывал одно лишь отвращение. На месте водителя «Лады» Джон послал бы его куда полагается отборным матом — американским или даже русским. Но тот не стал ссориться и качать права.
— Молодой человек, простите меня великодушно, — подчеркнуто вежливо сказал он. — Сами понимаете, нервы сдают.
— Совсем уже охренели, лоси понаехавшие, — произнес владелец «мини» с чисто московским акцентом. — Повылазили из колхозов и наводят здесь свои порядки.
На этом разговор был закончен. Тем более пробка, наконец, начала рассасываться.
— А как он мог узнать, что вы не есть из Москвы? — спросил Кистофф. — Ваш вид, ваша одежда это ему сказать?
— Нет, номер. Машина зарегистрирована в Вологодской области. Так что я действительно как будто понаехавший.
Кистофф покачал головой. Вот оно, оказывается, как все просто.
— Кстати, мне не очень удобно говорить, но… в вашей легенде обнаружилась маленькая неувязочка, — водитель оторвал руку от руля, чтобы почесать усы.
— Что-что? — удивился Кистофф. — Не понимать.
— Американская консалтинговая фирма «Сатклифф и сыновья», которая отправила вас в командировку в Россию, не имеет филиала в столице. Таковые зарегистрированы только в Тольятти и Нижнем Новгороде.
— Как не имеет? — вскричал американец. — Я же… вот есть документы.
Он вытащил из папки какой-то лист. Его верхушку украшала шапка фирменного бланка.
— Да, филиал действительно существовал здесь еще пару лет назад, но его пришлось закрыть, когда грянул кризис, — продолжил водитель. — Но вы не волнуйтесь, это дело поправимое.
Кистофф, однако, заметно волновался.
— Вот ваш билет на рейс в Тольятти, — сказал водитель, протягивая ему распечатанный на принтере лист. — Вылет в четырнадцать двадцать. То есть через семнадцать минут.
— Но… мы же не успеть.
— И очень хорошо. Сейчас вы можете позвонить в аэропорт и сказать, что застряли в московской пробке. Стоите в такси на Садово-Каретной. Все звонки там записываются, и если кто-то заинтересуется вашей персоной… Короче, вы сможете легко отвести от себя подозрения. Алиби железное, комар носу не подточит.
«А все-таки они профессионалы, — признал Кистофф, набирая номер аэропорта. — Но контроль необходим даже и за ними».
— Кстати, давно хотеть вас спросить, — поинтересовался Джон, когда дело уже было сделано. — А откуда есть этот ваш… псевдоним? Ну, Фред.
— А если я скажу, что это — военная тайна, вы на меня обидитесь?
— Нет, что вы! — воскликнул Кистофф. — Это есть такой… как это будет? Любопытство, да? Но если тайна, то…
— Да ведь проблема в том, что тайны никакой нет, — водитель искоса взглянул на него. — Я взял его от балды. Знаете такое выражение? Нет? Ну, объяснить его очень сложно…
Глава 4
Солнце немилосердно припекало. Правая рука, попавшая под тяжелое тело, затекла и отказывалась подчиняться. Где-то на самом краю сознания непрерывным гулом гудели голоса.
Шрулик лениво потянулся и осторожно приоткрыл глаза. Как и следовало ожидать, ничего хорошего он не увидел. И поэтому попытался снова погрузиться в сон.
Но увы — опоздал. По своему опыту Шрулик знал, что спасительный сон больше не будет ему дарован.
Голоса тем временем обретали мощь и визгливость. Шрулику казалось: кто-то открыл его черепную коробку и кричит прямо туда — будто в канализационный люк.
— Валяется тут всякая пьянь, мать твою! — жаловалась одна бабушка другой.
— И не говори, Марь Сергеевна! Развелось тут их столько, что проходу не дают. Никакого житья от этих алкашей.
— И куда, скажите мне, милиция смотрит! Нас за семки вон как гоняют, а эти творят что хотят.
— Вон, посмотри, молодой еще парень! А работать, поди, не желает!
— Да зачем ему работать-то! Пусть старушки работают. А он у мамки пенсию отберет, глотку зальет — и доволен!
