— Нет! — воскликнул я, уже по-настоящему приходя в ужас.
Все четверо довольно улыбнулись.
Меня обдало волной неудержимого страха. Травмы на скачках случаются неожиданно — это издержки работы. Но сидеть и ждать, что сейчас причинят боль какой-то части тебя, и без того пострадавшей — это совсем другое. Инстинктивно я закрыл лицо здоровой рукой, но они заметили мой испуг.
— Вот он, ваш храбрый, умный мистер Холли! — оскорбительно захохотал Крей, переводя взгляд с Болта на Оксона. — Немного же надо, чтобы вытянуть из него правду!
— А жаль, — вздохнула Дория.
Мужчины ушли, оставив ее караулить меня. Пока они не вернулись, Дория стояла передо мной, и пистолет в ее руках ни разу не дрогнул. Я прикинул расстояние до двери — футов тридцать — и начал подумывать о том, не лучше ли получить пулю, чем терпеть то, что меня сейчас ожидало.
Дория, забавляясь, наблюдала за мной. Она явно догадывалась о моих мыслях.
— Только попробуй, дружок. Только попробуй.
Я где-то читал, что стрельба из автоматического пистолета требует большого умения и длительной практики. Вполне возможно, что Дория обзавелась пистолетом, чтобы ощущать власть над другими, но не умеет стрелять метко. Но с другой стороны, она держала его высоко и твердо, и я все время оставался под прицелом. Из этих двух предположений, пожалуй, вернее второе, и ее хвастовство, что она великолепный стрелок, может оказаться правдой. Так что рисковать не стоит.
Как жаль, что в таком прекрасном теле находится такая злобная душа. В белом модном костюме она выглядела веселой и элегантной. На ее губах играла улыбка, казавшаяся теплой и дружеской, но на самом деле опасная, как разинутая пасть змеи. Она идеально подходила Крею. Он потрясающе удачно подыскал себе половину. Но если даже Крей сумел найти подходящую женщину, может, и мне в один прекрасный день... Хотя неизвестно, доживу ли я до завтрашнего дня.
Лицо у меня горело и саднило, начала болеть голова. Я закрыл глаза ладонью и пообещал себе, что если благополучно выкручусь из этой истории, скажу частному сыску «прощай».
Мужчины вернулись. Оксон притащил из комнаты стюардов деревянный стул с прямой короткой спинкой и подлокотниками. Крей и Болт принесли из раздевалки кочергу длиной в ярд и веревку, на которой обычно сушились бриджи. На ней еще болтались две прищепки.
Оксон поставил стул в ярде от весов, а Дория махнула пистолетом, показывая, что я должен пересесть. Я не шевельнулся.
— Господи! — разочарованно воскликнула она. — Да ты просто червяк, маленький, трусливый и упрямый, как в Эйнсфорде.
— Он не помощник продавца, — резко перебил ее Болт. — Не забывайте об этом.
Я даже не взглянул на него. Болт не клюнул на изобретенный Чарлзом образ ничтожного Холли, но в данном случае меня не радовала проницательность биржевого маклера.
— Иди! — толкнул меня в плечо Оксон.
Я встал и, пошатываясь, сошел с весов. Они тесно обступили меня. Крей ухватился за мою рубашку и усадил меня на стул. Он, Болт и Оксон, словно оказавшись в Средневековье, принялись за доставляющую им радость работу: привязали мои лодыжки к ножкам стула, а руки — к подлокотникам. Вот зачем им понадобилась бельевая веревка. Дория не сводила с них глаз.
Я вспомнил ее склонность к необычным удовольствиям и устало сказал:
— Не хотите поменяться местами?
Она не рассердилась, а томно улыбнулась, положила пистолет в карман, нагнулась ко мне и впилась в губы жестким поцелуем. Мне стало мерзко. Когда она наконец выпрямилась, у нее на губах была моя кровь. Дория вытерла их рукой, глаза ее затуманились, как после оргазма. Меня чуть не стошнило.
— Ну? — спросил Крей. — Где они? — Он совершенно не обратил внимания на то, что его жена поцеловала меня. Крей, конечно, понимал ее.
Я смотрел, как они привязывают мою левую руку. Веревку несколько раз обкрутили выше запястья, но само оно оставалось открытым, и кисть руки была свободна. Хотя что пользы от нее, раз она не действует.
Я обвел взглядом их лица, одно за другим: Дория в восторге, Оксон слегка удивлен, Крей сосредоточен, Болт расчетлив и подозрителен. И ни в одном из них нет ни капли милосердия.
— Так где они? — Крей поднял руку.
— В офисе, — беспомощно пробормотал я.
Он ударил меня кочергой по запястью. Я надеялся, что, по крайней мере, удар будет слабым, но он размахнулся изо всех сил и с первого раза разнес все. Кочерга рассекла кожу, кости звучно хрустнули, словно щепки.
Я не вскрикнул только потому, что мне не хватило дыхания. До этой минуты я считал, что знаю о боли все, но похоже, всегда остается возможность узнать что-нибудь новое. В моих закрытых глазах кружилась серовато-желтая муть, на лбу у меня выступил пот. Таких мучений я не испытывал никогда в жизни. Это уж слишком, билась в голове мысль, чересчур. Больше я не выдержу.
— Где они? — повторил Крей.
— Не надо. Не надо больше. — Я едва смог это выговорить.
Дория глубоко вздохнула.
Голова у меня бессильно свесилась набок, я чуть приоткрыл глаза. Крей улыбался, довольный своей работой, Оксон выглядел совсем больным.
— Ну? — нетерпеливо рявкнул Крей.
Я сглотнул, продолжая колебаться.
Крей приложил к моему окровавленному запястью кончик кочерги и резко дернул на себя. Меня будто пронзило током. От пота рубашка прилипла к телу, а брюки — к ногам.
— Не надо, не надо, — повторял я. Это был стон, капитуляция, мольба.
— Тогда говори. — Крей снова поднял кочергу.
И я сказал. Сказал, куда ехать.
Глава 18
Они решили, что забрать негативы должен Болт.
— Кто там живет? — Адрес Болту был незнаком.
— Девушка... Моя подруга.
Он бесстрастно наблюдал, как пот заливает мое лицо. Во рту у меня пересохло. Мне страшно хотелось пить.
— Скажите... что я послал вас, — бормотал я, жадно хватая воздух. — Я попросил ее подержать их у себя... в безопасном месте. Там и другие мои вещи... На пакете, который вам нужен... есть имя того, кто проявлял пленку... Йогоро Кано.
— Йогоро Кано, — кивнул Болт.
— Дайте мне, — попросил я, — морфию...
— После всех неприятностей, которые ты нам устроил? — засмеялся Болт. — Даже если бы у меня был морфий, я бы ничего тебе не дал. Сиди здесь и отдыхай.
Я застонал. Болт удовлетворенно улыбнулся и направился к двери.
— Как только заберу негативы, позвоню вам, — обернулся Болт к Крею. — Тогда мы решим, что делать с Холли. По дороге я что-нибудь изобрету. — По его тону можно было подумать, что он собирается обсудить, как избавиться от упавших в цене акций.
