Он сиял до тех пор, пока не заметил, что я за ним слежу. В тот момент я забыл об осторожности и оказался на виду. Вудвард мрачнел с каждой секундой и не скрывал своей неприязни ко мне.
Я попробовал отвлечься и представил себе, как тайком выдергиваю какой-то волосок Вудварда для проверки его ДНК. Однако жалкие кустики волос остались лишь на его макушке, плотно прикрытой коричневой фетровой шляпой. Да, до них не доберешься, у меня ничего не получится. Вообще-то Марина легкомысленно отнеслась к поставленной задаче, решив, что я без труда добуду необходимые частицы.
Я скрылся из его поля зрения и обнаружил, что приблизился к ступенькам весовой, а рядом со мной стоит Питер Энстон в бриджах и высоких ботинках.
– Хэлло, Питер, – поздоровался я. – Вижу, вы готовы к заезду.
– Привет, Сид. Да, и наконец-то поскачу не на букашке. Сегодня у меня отличный быстроногий конь по кличке Роадтрейн. Он так и рассекает пространство.
– Желаю удачи.
– Спасибо. – Он повернулся, собираясь войти в теплую комнату.
– Питер, – окликнул его я. – Вы не в курсе, долго ли ваш отец был директором «Давайте сделаем ставки»-лимитед?
Я уже выяснил ответ на свой вопрос, ознакомившись с веб-сайтом «Компани'з Хаус», но хотел убедиться, что Питеру известно об этой связи.
– Много лет, – не задумываясь, сказал он. – Папа помог Джорджу основать компанию. И сразу стал ее директором. Не исполнительным.
– И он знал Джорджа еще до основания компании?
– Естественно. Мы знаем Джорджа всю жизнь. Простите, Сид. Я должен бежать.
Он спустился по ступенькам и исчез в раздевалке – святая святых, куда меня больше не пускали.
Итак, Джонни Энстон и Джордж Логис, он же Кларенс Логистейн, – старые знакомые. Любопытно, где же они встретились?
Я отправился на поиски Падди О'Фитча. Если кому-нибудь на ипподроме и было известно об этих тесных контактах, то, конечно, ему.
– Привет, Падди. – Я нашел его в баре под Беркшир Стэнд.
– Здорово, Сид, старый хрыч. Не хочешь кружку «Гиннесса»?
– Я пить не буду, но полагаю, что ты не откажешься.
Заказав ему пинту черного пива, я ограничился стаканом диетической колы. В мире скачек существовало неписаное правило: если я желал получить информацию, то должен был потратиться хотя бы на выпивку.
Он сделал большой глоток, отдышался и протер рукавом свои кремово-белые усы.
– Давай, Сид, выкладывай. За кем ты охотишься? – усмехнулся Падди.
– За Джонни Энстоном.
– А, за добрым лордом, – отозвался он. – Вы что же, не поладили?
– Нет. По правде сказать, я с ним недавно завтракал.
– Надо же, – удивился Падди. – И он заплатил?
– Разумеется. Мы обсуждали деловые проблемы.
– И чьи это были дела?
– Успокойся, не твои, – с улыбкой проговорил я.
– Продолжай, Сид, – подбодрил меня Падди. – Ты же знаешь, я умею молчать. Не человек, а настоящий тайник.
«Скорее настоящий болтун», – подумал я. Падди было известно буквально все об ипподромах, заездах и людях из мира скачек, но ему нравилось разглашать эти сведения другим, и он охотно делился маленькими секретами с любыми слушателями. Отнюдь не по злому умыслу, просто Падди не понимал, как можно хранить тайны.
– И еще я хотел бы выяснить побольше о Джордже Логисе.
– А, – повторил он. – О молодом Логисе. По-моему, он не человек, а ходячий калькулятор. Но толковый парень, очень толковый.
– Что может связывать Джорджа Логиса и Джонни Энстона? – спросил я.
– Это допрос?
– Но ты-то знаешь.
– Оставь их в покое, Сид. Задай мне другой вопрос, позаковыристее. А то уж больно просто.
– Не увиливай, Падди. Отвечай.
– Это компьютерная игра «Давайте сделаем ставки». – Он широко улыбнулся и понял, что произвел на меня впечатление.
Когда Падди осушил пинту, в его манерах появилось самодовольство.
– Хочешь еще? – осведомился я.
– Само собой, – оживился он. – Сегодня я не за рулем. Надо отметить нашу встречу и поднять настроение.
Я заказал ему очередную пинту «Гиннесса», а себе очередную колу. Ведь я-то был за рулем.
– Ну и зачем тебе понадобились добрый лорд и молодой Логис? – небрежно проронил он, попробовав новую пинту.
– Не в силах догадаться, где и когда они впервые встретились, – ответил я.
– Энстон помог Логису открыть компанию и раскрутить дело. Уже давно. Лет семь или восемь назад. Очевидно, он вложил какие-то деньги, так сказать, стартовый капитал, и стал ее директором. Думаю, он и до сих пор им является.
Я кивнул; ничего нового, эту информацию я уже почерпнул на сайте «Компани'з Хаус».
– Но как Джорджу Логису удалось с ним сблизиться и почему лорд согласился его поддержать?
– Куда ты клонишь? – Падди насмешливо посмотрел на меня. – Они что, герои твоего теперешнего расследования? И речь идет об афере?
– Нет, ничего подобного. Мне просто любопытно. Я видел их вдвоем в Челтенхеме и решил: вот странная пара.
– Оба чертовски жестоки и ни перед чем не остановятся, если хочешь знать мое мнение, – заметил он.
– Выходит, тебе неизвестно, каким образом они познакомились?
– Я этого не говорил. – Падди снова улыбнулся. – Ходят слухи, что сперва с Логисом подружился Питер Энстон и представил его своему палаше. А вот где с ним встретился Питер, я понятия не имею.
– Да, интересно. – Я постарался сделать вид, будто мне это нисколько не интересно, и допил свою колу. – Спасибо, Падди. Ну как, мы увидимся в Эйнтри?
– Несомненно. Не могу же я пропустить Национальный розыгрыш.
– Тогда до встречи. Пока. – Я повернулся, двинувшись к выходу из бара.
– Это все, что ты хотел узнать? – удивился он. – И считаешь, что мои сведения стоят пару «Гиннессов»?
– Нельзя же так точно отмерять каждую фразу, – усмехнулся я. – Может быть, мне просто захотелось купить приятелю пару кружек. По старой дружбе.
– Не валяй дурака, – засмеялся он.
Остаток дня я слонялся по ипподрому, пытаясь не попадаться на глаза Эндрю Вудварду. Увидел в программе скачек, что его жокей выступит в последнем заезде, и понял: мне нельзя здесь задерживаться. Иначе я сразу после скачек окажусь рядом с ним на автостоянке. И лишь понадеялся, что он еще какое-то время будет расседлывать свою лошадь.
Роадтрейн, жеребец Питера Энстона, «не букашка, а вихрь, рассекающий пространство», выиграл на десятом отрезке, проскакав галопом. Я поглядел на оплаченную информацию, Роадтрейн стартовал с преимуществом десять к одному в забеге вместе с пятью лошадьми. И если от этого в комнате стюардов не зазвенели колокола тревоги, то больше ничего не случится.
