– Пожалуйста, ответьте мне, в каком отделении Марина ван дер Меер?! – воскликнул я.
– Она пациентка? – с заметным восточноевропейским акцентом переспросила медсестра.
– Да, ее должны были привезти сюда с Линкольн'с Инн Филдс, на машине «Скорой помощи».
– Палаты «Скорой помощи» вон там. – Она повела плечом, указав направление.
– Спасибо. – Я бросился по коридору к закрытым двойным дверям. Но на подходе к ним мне преградил путь крупный молодой человек в синей форме, похожей на морскую. На его плечах красовались вышитые надписи: «Служба безопасности больницы».
– Да, сэр, – проговорил он. – Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Марина ван дер Меер, – произнес я, попробовав его обойти.
Но он шагнул влево и заслонил от меня узкую полосу коридора, ответив:
– Нет, меня зовут Тони. А вас?
Я посмотрел ему в лицо. Он вовсе не думал надо мной смеяться.
– Понимаете, – немного успокоившись, пояснил я, – мне срочно нужно отыскать Марину ван дер Меер. Ее привезли сюда на «Скорой помощи».
– Несчастный случай? – осведомился он.
– Да, да, – поспешно подтвердил я. – В нее стреляли. Она ранена.
– И где?
– В ногу.
– Нет, где в нее стреляли?
– В ногу, – тупо повторил я.
– Да нет же, – не отставал от меня Тони. – Где именно в Лондоне в нее стреляли?
«Черт побери, какое это имеет значение?» – мелькнуло у меня в голове.
– Вероятно, ее отвезли в Гай, – рассудил он.
– Но санитар сказал, что они доставят ее сюда.
– Подождите минутку, мистер… как вас зовут?
– Холли, – представился я. – Сид Холли.
– Просто подождите здесь минутку, а я посмотрю. Посетителей в это отделение не пускают, если им, конечно, не требуется помощь. – Он чуть ли не улыбался. А мне было не до улыбок.
Охранник исчез за двойными дверями, они раскрылись и снова захлопнулись. Я толкнул ближнюю дверь и заглянул внутрь, но смотреть там было не на что. Коридор растянулся вдаль примерно на десять ярдов и пересекался в конце с другим коридором, образуя букву Г. Стены в нем выкрасили в два цвета: верхнюю половину – в кремовый, а нижнюю – в голубой. По какой-то странной извращенной ассоциации они напомнили мне коридоры моей начальной школы в Ливерпуле.
Дружелюбный охранник Тони вернулся, выйдя слева, и подошел ко мне.
– Нет, никто с таким именем в отделение не поступал, – доложил он.
За его спиной раздался лязг, и каталка в сопровождении медицинского персонала быстро проехала справа налево. Мне удалось бросить лишь беглый взгляд на лежавшего на ней человека, и я не осмелился бы утверждать, что это была Марина. Но в следующую секунду в коридоре показалась Рози.
Я громко окликнул ее:
– Рози!
Она меня не услышала.
Охранник Тони собирался что-то сказать, но я отпихнул его и понесся по коридору.
– Стойте! – выкрикнул он. – Вам туда нельзя.
Он опоздал, я уже успел свернуть за угол и снова позвал ее:
– Рози!
В этот раз она обернулась.
– Сид, слава богу, что вы приехали! – Рози плакала и, похоже, могла вот-вот упасть в обморок.
– Где Марина? – выпалил я.
– Здесь, – ответила она, посмотрев на какие-то двери справа.
В коридоре было застекленное круглое окошко, и я, дрожа от волнения, прильнул к нему.
Марина неподвижно лежала на каталке, а вокруг нее сновали шесть человек. Я увидел два плотных пакета с кровью на вершинах шестов. От них спускались пластиковые трубки с иглами на концах, воткнутыми в тыльные стороны ее ладоней. У колес каталки разлилась лужа крови. Такое впечатление, будто кровь потоком текла сквозь Марину.
– Эй, что вы здесь делаете? – донесся до нас строгий голос.
Я обернулся. Перед нами стояла санитарка в синем халате и каком-то странном зеленом тюрбане на голове.
– Немедленно вернитесь в комнату для посетителей, – приказала она.
– Но в палате Марина, – умоляюще произнес я и вновь уставился в окно. Медики приступили к активным действиям. Один из них опустил трубку к ее горлу. Лицо сделалось пепельно-серым.
– А мне все равно, будь там даже царица Савская, – возразила санитарка. – Тут нельзя стоять. Вы нам мешаете. – Она немного смягчилась. – Идите за мной, я покажу вам, где можно подождать. Как только мы узнаем новости, то сразу вам сообщим.
Рози и я безропотно подчинились суровой санитарке, взявшей нас за руки. Мы двинулись по коридору, обогнули несколько углов и вошли в комнату с табличкой на двери «Зал ожидания. Для членов семей больных».
– Оставайтесь здесь, и кто-нибудь обязательно выйдет к вам.
– Спасибо, – промямлил я, но не смог проконтролировать выражение своего лица. Я видел лишь Марину, лежавшую на каталке, беспомощную и уязвимую. «Боже, сохрани ей жизнь», – повторил я молитву и тяжело опустился на стул. У меня опять подогнулись ноги.
– Я попрошу, чтобы кто-нибудь принес вам по чашке чая, – предложила санитарка. – А пока сидите и ждите.
Я кивнул. При всем желании мне было бы трудно сдвинуться с места, и я мог думать только об одном – сумеет ли Марина оправиться от ранения. Рози сидела, закрыв лицо руками. Она оказалась в страшной близости к месту преступления, видела, как стреляли в Марину на тротуаре, а затем вместе с санитарами и врачами «Скорой помощи» привезла ее в больницу.
Через несколько минут какая-то добрая женщина в фартуке явилась к нам с двумя чашками чая. Крепкого, с изрядной долей молока и по меньшей мере двумя кусками сахара (его я себе никогда не клал). Изумительный напиток.
– Что же произошло? – наконец обратился я к Рози.
Она опустила руки и поглядела на меня. Ее глаза покраснели от слез, а выражение лица было стыдливым и растерянным.
– Успокойтесь, Рози. Это не ваша вина.
Но я понял, что она считает себя виноватой.
– Расскажите мне, что произошло? – принялся настаивать я.
– Это было так быстро, в одно мгновение, – начала она. – Мы отправились прогуляться по площади, но не успели пройти и двух-трех ярдов, как к нам подъехал мотоциклист. Он сидел за рулем и держал развернутую карту. Затем поманил нас к себе и указал на эту карту. Из-за шума мотора я его не расслышала. Марина шагнула к нему, и он выстрелил. По-моему, оружие лежало под картой.
– Вы могли бы описать мотоциклиста? – поинтересовался я. – И сумели бы узнать его при встрече?
– Нет. Едва ли, – неторопливо отозвалась она. – На нем был шлем, закрывающий лицо. Отчасти из-за него я не разобрала ни одного слова.
