Год первый: май
Гордон Майклз стоял в центре фонтана.
— Боже, — сказал Алек. — Что он делает?
— Кто?
— Твой босс, — сказал Алек. — Купается в фонтане.
Я подошел к окну и посмотрел вниз, туда, где двумя этажами ниже во внутреннем дворике торгового банка «Поль Эктрин» располагался декоративный фонтан. Три его водяных пера, изящно переплетаясь, взлетали в воздух и падали сверкающей круговой завесой. Именно там, в чаше фонтана, погруженный до середины икр, стоял Гордон в своем темно-синем в узкую полоску костюме... в белой рубашке и приличном галстуке... в темных с искрой носках и черных ботинках... в золотых запонках и при кольце с ониксом... во всем лощеном великолепии обитателя Сити... промокший насквозь.
Наверное, меня встревожила главным образом его неподвижность. Невозможно было истолковать это весьма неординарное поведение как своего рода проявление легкомыслия, торжества или веселья.
Я пулей вылетел из выстеленного толстым ковром офиса через пожарный выход, сбежал вниз по ступеням лестницы из крупнозернистого песчаника и пересек мраморное пространство вестибюля. Человек в форме охранника, сидящий за конторкой, уставился через стеклянные широкие двери, раскрыв рот, так что видны были пломбы; двое только что вошедших посетителей ошеломленно застыли в дверях, глядя на улицу. Я выскочил мимо них наружу и сбавил скорость только на последних шагах перед фонтаном.
— Гордон! — позвал я.
Его глаза были широко открыты. Капельки воды стекали по лбу с мокрых черных волос и оседали на ресницах. Основная масса воды изгибалась хрустальной радугой как раз за его плечами, и брызги сыпались прямо на него, как дождь. Гордон смотрел на меня не моргая, серьезно и нерешительно, точно не совсем понимал, кто я такой.
— Заходите в фонтан, — сказал он.
— А... зачем, собственно?
— Они не любят воду.
— Кто не любит?
— Все эти люди. Люди с белыми лицами. Они не любят воду. Они не пойдут за вами в фонтан. Если вы будете мокрым, с вами ничего не случится.
Голос его звучал настолько разумно, что мне пришла в голову нелепая мысль — а может, это все-таки шутка? Но шутки Гордона обыкновенно были легкими, светскими, остроумными комментариями на тему человеческой глупости. За ним не водилось шальных балаганных выходок, отдающих сюрреализмом.
— Пойдемте отсюда, Гордон, — с трудом выговорил я.
— Нет-нет. Они меня ждут. Пошлите за полицией. Позвоните им. Скажите им, чтоб приехали и их всех забрали.
— Но кого, Гордон?
— Всех этих людей, конечно. Этих людей с белыми лицами.
Его голова медленно поворачивалась из стороны в сторону, сосредоточенный взгляд, казалось, обводил толпу, обступившую фонтан. Невольно я тоже посмотрел по сторонам, но увидел лишь стекло и камень банковских стен и разросшийся хор недоверчивых лиц за стеклом. Мне все еще хотелось верить, что он в своем уме.
— Они здесь работают, — сказал я. — Эти люди работают здесь.
— Нет-нет. Они приехали со мной. В машине. Кажется, там было двое или трое. Но все остальные — понимаете, они были уже здесь. Они хотят, чтобы я пошел с ними, но они меня здесь не достанут, они воды не любят.
Все это время он говорил довольно громко, так что я отлично слышал его сквозь плеск воды, а последнее высказывание достигло и слуха председателя правления банка, который торопливо шагал к нам от здания.
— Ну, Гордон, дружище, — повелительно сказал председатель, прочно утвердившись рядом со мной, — что все это означает, бога ради?
— У него галлюцинации, — сказал я. Взгляд председателя скользнул по моему лицу и вновь обратился к Гордону, а Гордон серьезно посоветовал ему зайти в фонтан, поскольку там до него не доберутся люди с белыми лицами, питающие к воде необъяснимое отвращение.
— Сделайте что-нибудь, Тим, — распорядился председатель, и я ступил в фонтан и взял Гордона за руку.
— Пойдемте, — сказал я. — Если мы будем мокрыми, они нас не тронут. Нет необходимости оставаться в воде. Достаточно быть мокрым.
— Правда? — спросил Гордон. — Они вам так сказали?
— Да, они сказали. Они мокрых не трогают.
— Ага. Хорошо. Если вы уверены.
— Да, я уверен.
Гордон согласно кивнул. Я легонько потянул его за собой. Он осторожно шагнул, всколыхнув воду переступил через невысокий парапет и выбрался на мощенный плитами дворик. Я крепко поддерживал его и молил небо, чтобы люди с белыми лицами оставались на расстоянии; но, хотя Гордон опасливо оглядывался вокруг, очевидно было, что они пока что не пытаются его похитить.
На лице председателя отразилось глубокое и неподдельное участие. Они с Гордоном давно и крепко дружили. Во многом они были похожи, хотя и не внешне; оба одарены пытливым умом, интуицией; творческой фантазией. Оба в нормальных обстоятельствах имели обыкновение даже самые жесткие указания давать учтиво-вежливым тоном, и оба были явно увлечены своим делом. Им обоим было за пятьдесят, оба в расцвете сил, оба достаточно богаты.
С Гордона текло на мостовую.
— Полагаю, — сказал председатель, бросив взгляд на населенные окна, — нам следует зайти в помещение. Видимо, в зал заседаний. Пойдем, Гордон.
Он взял Гордона Майклза за второй влажный рукав, и один из самых надежных столпов банковского дела во всем Лондоне покорно двинулся за нами, окутанный туманом видений.
— Люди с белыми лицами, — заговорил я, пока мы осторожно прокладывали курс через мраморный простор вестибюля, минуя простых смертных с отвисшими челюстями, — они что, идут за нами?
— Конечно, — сказал Гордон. Было ясно, что сколько-то из них зашли вслед за нами и в лифт. Гордон все время с подозрением оглядывался. Остальные, как мы поняли, судя по его нежеланию выйти в коридор на верхнем этаже, ожидали нашего прибытия.
— Все в порядке, — ободряюще сказал я Гордону. — Не забывайте, мы все еще мокрые.
— Генри не мокрый, — ответил он, озабоченно оглядывая председателя.
— Мы же вместе, — сказал я. — Все будет хорошо.
Гордон посмотрел с сомнением, но в конце концов позволил своим провожатым вывести себя из лифта. Белые лица, похоже, расступались перед нами, освобождая путь.
По коридору к нам уже спешил личный помощник председателя, но тот остановил его коротким жестом и велел не допускать никого в зал заседаний, пока он не позвонит в колокольчик; и мы с Гордоном прошлепали в мокрых ботинках по толстому зеленому ковру к длинному полированному столу из красного дерева. Гордон согласился сесть в одно из комфортабельных кожаных кресел, окружающих стол, а по бокам сели мы с председателем, и теперь уже Генри Шиптон спросил, здесь ли еще люди с белыми лицами.
