— Нет, что вы. Что за странный вопрос!
Я поднял руки.
— Просто вы выглядите как судья.
Она покачала головой.
— Времени нет, даже если б и было желание.
— Но вы делаете людям много добра.
Она была озадачена.
— Почему вы так говорите?
— Не знаю. На вас написано. — Я улыбнулся, чтобы убрать оттенок серьезности, и сказал:
— Какая лошадь вам понравилась? Может, мы выберем и сделаем ставку?
— Ну, например, Блуждающий Огонь.
По ее словам, ей просто понравилось имя, так что мы быстро достоялись к окошечку тотализатора и рискнули частью выигрышей от Кретонны и Сэнд-Кастла.
Медленно лавируя в толпе у паддока и прокладывая путь обратно к ложе, мы наткнулись на Кальдера Джексона, который, будучи окружен почтительно внимающими слушателями, нас не заметил.
— Чеснок действует не хуже пенициллина, — говорил он. — Если вы посыплете тертым чесноком зараженную рану, это убьет все бактерии...
Мы немного замедлили ход, чтобы лучше слышать.
— ...А окопник поистине волшебная трава, — продолжал Кальдер. — С ее помощью вдвое быстрее, чем обычно, срастаются кости и затягиваются трудноизлечимые кожные язвы.
— Он говорил все это наверху, — сказал я.
Пен Уорнер кивнула, слабо усмехнувшись.
— Хорошо продуманная травяная терапия, — сказала она. — Не надо к нему придираться. Окопник содержит алантоин, хорошо известный ускоритель процесса размножения клеток.
— Серьезно? Я хочу сказать, вы в этом разбираетесь?
— Гм. — Мы пошли дальше, но она не сказала больше ничего, пока мы не добрались до прохода, ведущего в ложу. — Не знаю, почему вам вздумалось сказать, что я делаю людям добро... но в основном я отмеряю пилюли.
— Э?.. — сказал я.
Она улыбнулась.
— Я — женщина в белом. Аптекарь.
Видимо, я в какой-то мере был разочарован, и она это почувствовала.
— Что ж, — вздохнула она, — мы не можем все быть очаровательными.
Я сказала, что жизнь может уродовать и пугать; я часто убеждаюсь в этом, видя своих заказчиков. Я вижу ужас каждый день... и знаю его в лицо.
— Пен, — сказал я, — простите мое легкомыслие. Вы справедливо меня покарали.
Мы вернулись в ложу и обнаружили там одну Джудит. Генри замешкался, делая ставку.
— Я сказала Тиму, что я аптекарь, — сообщила Пен. — Он думает, что это низменное занятие.
Я не успел высказать и слова протеста, как Джудит прервала меня:
— Она не просто аптекарь. Она незаменима. Половина лондонских медиков обращаются к ней. С вами под ручку ходят золотые россыпи с нежнейшим сердцем.
Она обвила рукой талию Пен, и они обе принялись меня рассматривать.
Искорки в их глазах, возможно, означали симпатию. Или ехидное женское превосходство над мужчиной, который лет на шесть моложе их.
— Джудит! — с трудом удалось выдавить мне. — Я... Я... — больше ничего не выходило. — Черт. Давайте выпьем «Крюг».
Очень вовремя, прервав неловкую минуту, вернулись хохочущие друзья Дисдэйла, а вскоре к толпе присоединились Гордон, Генри и Лорна. Вся компания высыпала на балкон понаблюдать скачку, и поскольку день этот был предназначен для чудес, Блуждающий Огонь легко обошел всех на три корпуса.
Остаток дня промелькнул быстро. В какой-то момент обнаружилось, что мы с Генри стоим в одиночестве на балконе. В ложе разливали чай, который был полностью противопоказан моему растянутому желудку, а вечно голодному Генри пришлось убраться подальше от искушения.
— Как там ваш мультипликатор? — добродушно спросил он. — Мы ставим на него или нет?
— Вы уверены... Я должен решить... сам?
— Я же сказал. Да.
— Что ж... Я предложил ему принести в банк еще рисунки. И краски.
— Краски?
— Да. Я подумал, что если увижу его за работой, то буду знать... Я замялся. — В общем, я привел его в комнату для посетителей и попросил набросать эскиз мультфильма, чтобы я посмотрел, как это делается; и он тут же принялся рисовать на акриловой пленке. Двадцать пять эскизных набросков в ярких цветах, все за один час. Несколько персонажей, оригинальный сюжет и жутко смешно. Это было в понедельник. Потом мне... ну... в общем, эти рисунки мне приснились. Звучит нелепо, я знаю. Может быть, они просто застряли в памяти.
— Но вы решили?
После паузы я сказал:
— Да.
— И?..
Чувствуя запах горящих мостов, я сказал:
— Будем продолжать.
— Отлично. — Генри вроде бы не обеспокоился. — Держите меня в курсе.
— Да, конечно.
Он кивнул и непринужденно сменил тему:
— Мы с Лорной сегодня кое-что выиграли. А вы?
— Достаточно, чтобы дядюшку Фредди возмутила неустойчивость моей личности.
Генри громко расхохотался.
— Ваш дядя Фредди, — сказал он, — знает вас лучше, чем вам может показаться.
Головокружительный день подошел к концу, и мы всей компанией дружно спустились на первый уровень и стали пробираться к выходу: ворота выходили на трассу, за ней была автостоянка и крытый переход, ведущий к станции.
Впереди меня шел Кальдер. Кудрявый шлем доброжелательно склонился к Беттине, выразительный голос благодарил ее и Дисдэйла за «приятно проведенное время». Сам Дисдэйл, который полностью пришел в себя, но утратил связность речи от радости за свой удвоенный, утроенный и умноженный капитал, сердечно похлопывал Кальдера по плечу и приглашал его на уик-энд в «свои владения».
Генри и Гордон, без сомнения самые трезвые из всех, шарили по карманам в поисках ключей от машин и выбрасывали программки скачек в мусорные урны. Джудит и Пен судачили между собой, а Лорна любезно отделывалась от друзей Дисдэйла. Кажется, только я, ничем не занятый, глазел по сторонам, и только я хоть что-то замечают вокруг.
Мы вышли на тротуар, пока еще держась рядом, но ожидая случая перейти дорогу, разбиться на мелкие группы, рассыпаться и расстаться. Все говорили, смеялись, суетились; все, кроме меня.
Тут же, на тротуаре, стоял мальчишка, настороженный и неподвижный.
Сперва я увидел застывшие, целеустремленные, горящие глаза, мгновеньем позже джинсы и линялую рубашку, которые резко контрастировали с нашими аскотскими одеяниями, и наконец, не веря своим глазам, нож в его руке.
Я почти догадался, на кого он нацелился, но не было времени даже крикнуть. Мальчишка очертя голову помчался к нам, на ходу направляя удар. Я рванулся вперед, почти не раздумывая и, конечно, не оценив последствий. Самый небанкирский поступок.
