— Что же это за груз? — осведомился Раус-Уилер, в котором явно взыграло самолюбие.
— Это продукция одной фирмы возле Брешиа, — сказал Ярдман, кладя ключи на верстак. — Машина. Неплохое приспособление. Оно способно испускать ультразвуковые волны на частоте неких минеральных веществ.
— Но ультразвук не новинка, — обиженно заметил Раус-Уилер.
— Вы уж мне поверьте, у этого прибора большое будущее, — улыбнулся Ярдман. — Наши друзья пытались сфотографировать чертежи и спецификации, но все это слишком хорошо охранялось, поэтому и решено было в конечном счете просто... приобрести основные части прибора. Но тут возникла проблема с транспортом, очень трудная проблема, потребовавшая моего личного участия. — Он говорил так, чтобы я услышал и оценил, каким незаменимым специалистом он является. — Ну а раз в нашем распоряжении оказался самолет, решено было заодно захватить и вас.
Да, Ярдман не любит пустых самолетов. Но надо отдать ему должное, он не собирался захватывать и меня.
Ярдман вышел. Раус-Уилер сидел на жестком стуле, я — на еще более жестком бетонном полу. Мое присутствие действовало ему на нервы.
— Давно не играли в уоллгейм?
[11]
— спросил я наконец.
Удар попал в цель. Ему сейчас только не хватало, чтобы школьные соученики его подкалывали.
— Вы уже бывали там, куда сейчас направляетесь? — продолжал я.
— Нет, — отвечал он, глядя в сторону.
— А вы знаете язык?
— Учу.
— Что они вам предложили?
К нему вернулось прежнее самодовольство.
— Мне предложили квартиру, машину и гораздо более высокий оклад, чем сейчас. Разумеется, я буду одним из ведущих консультантов.
— Разумеется, — сухо сказал я.
Он впервые бросил на меня взгляд. Очень неодобрительный.
— Я буду помогать интерпретировать... британский образ жизни. Я горжусь тем, что по-своему стану вносить вклад в улучшение взаимопонимания между двумя великими народами и установление более плодотворного сотрудничества.
Он говорил так, словно сам в это верил. Да уж, если он настолько самодоволен, то вряд ли изменит свое решение. Но Ярдман оставил ключи от замков на верстаке...
— Дома вас могут неправильно понять, — заметил я.
— Поначалу — да. Мне это говорили. Но со временем...
— Вы заблуждаетесь, — грубо перебил я его. — Они назовут вас предателем. Жалким, презренным изменником.
— Это неправда, — неуверенно сказал он.
— Вам нужен человек, который верно изложил бы вашу позицию, объяснил ваши резоны, с тем чтобы ваши бывшие коллеги могли испытывать к вам уважение, а также сожаление, что по достоинству не оценили в свое время ваши таланты.
Я, кажется, несколько увлекся, но Раус-Уилер поглядел на меня серьезно-задумчиво:
— Вы имеете в виду себя? Вы могли бы... представлять мои интересы?
— У меня не всегда такой грязный вид, — отозвался я. — Я имею определенное влияние на отцовских друзей, а мой дядя днюет и ночует в Реформ-клубе.
Раус-Уилер кивал, усваивая услышанное.
— Вовремя сказанное кому надо слово, — протянул он.
— А в результате признание... — предположил я.
— Ну, на это надеяться не приходится, — скромно отозвался он.
— Со временем почему бы и нет, — не унимался я.
— Вы действительно так считаете?
— Разумеется. Я был бы рад развеять дурные слухи, которые поползут после вашего... неожиданного ухода.
— Невероятно любезно с вашей стороны, — напыщенно произнес он.
— Но в данный момент я не совсем в состоянии... — напомнил я.
— М-да, — Раус-Уилер явно расстроился. — Пожалуй, что вы правы. — Он нахмурился. — Вы и впрямь могли бы оказать мне важную... я бы сказал, очень важную услугу.
— Что поделаешь, — равнодушно отозвался я. — Но ключи на верстаке. Так что решайте сами.
Он встал, посмотрел на меня, взял ключи. Подошел ко мне. Мое сердце бешено заколотилось в груди. Я изо всех сил старался выглядеть равнодушным. Тут он увидел рубильник и словно окаменел.
— Ярдман велел мне включить огни на полосе, если вы попробуете что-то предпринять. — Он поспешно положил ключи назад, словно они были раскаленными. В его голосе слышалось смятение. — Ярдман считает, что вам лучше остаться здесь. Согласитесь, мне вряд ли стоит начинать новую жизнь с поступка, идущего вразрез с указаниями друзей.
— Это указания Ярдмана.
Он немного пошевелил мозгами и сказал:
— Если я позволю вам вернуться в Англию, то этого не сможет сделать Ярдман. Его система транспортировки перестанет существовать. — Он ужаснулся при виде той пучины, в которую чуть было не ввергся. — У меня могут возникнуть осложнения.
Я промолчал. Номер не прошел. Я немножко пошевелил руками, пытаясь в подражание Гудини
[12]
избавиться от цепей. Без толку. Через некоторое время я спросил Раус-Уилера:
— В каком отделе министерства финансов вы работали?
— Начальное финансирование.
— Что это означает?
— Субсидии.
— То есть именно ваш отдел решал, кто именно и в каком объеме получит государственные дотации?
— Совершенно верно.
— Строительство, наука, оборона...
— Да.
— И вам лично известно, какой проект находится в стадии одобрения?
— Да.
Вот, значит, почему он их заинтересовал. Тогда все понятно. После паузы я спросил:
— А что это за ультразвуковой прибор?
— Ультразвуковой?... Нет, это не британский проект, если вас это интересует.
— Насколько я понял, он испускает ультракороткие волны на частотах природных веществ...
— Так говорил Ярдман, — сухо признал Раус-Уилер.
— Но это означает, что с его помощью можно ломать предметы... как стекло.
— Не знаю, я не специалист, — по его тону было понятно, что его это совершенно не волнует.
Я мрачно уставился в пол, пытаясь понять, почему Раус-Уилер решился на измену. Разумеется, он человек самодовольный, обиженный невниманием и неспособный признать свои пределы. Но таких тысячи, и эти люди не продают свою страну за квартиру, машину и похлопывание по плечу.
