– Ну как, вы можете нам помочь? Интересно, кому это «нам»? Я пришел к выводу, что «мы» – это те самые «власти», которые я разыскиваю. Так что им, пожалуй, стоит довериться… на данный момент.
– А где может находиться эта деликатная информация? – поинтересовался я.
– В любой точке земного шара.
Джон Руперт ущипнул себя за тонкую переносицу.
– У нас был человек в Мексике, неподалеку от северной границы. Эти документы попались ему на глаза, он сообщил об их существовании, он слышал, что они продаются и сейчас находятся на пути в Майами. Он спрашивал, следует ли ему их купить или украсть, если получится.
Джон Руперт поморщился.
– Но он дал понять, что видел эти документы, тем, кому не следует. Через некоторое время его выловили из знаменитых флоридских болот Эверглейдс с пулей в голове и с ногами, отъеденными аллигаторами.
«Вот влип!» – подумал я. И сообщать кому-то что-то означало нарываться на новые неприятности, если не на пулю. Я не знал, стоят ли сведения, которые я получил, того, чтобы умирать за них, но что-то – возможно, некая смутная врожденная тяга к справедливости и порядку – не позволяло мне просто развернуться, уйти и забыть об этом.
– Ну, предположим, – сказал я наконец, – что об этой деликатной информации заботилось слишком много нянек, и в результате эти документы оказались чересчур хорошо спрятаны на необитаемом острове. Для того чтобы их использовать, их надо было сперва добыть оттуда. Потому что в противном случае от них никому никакого проку не было.
Я остановился.
– Продолжайте, продолжайте! – подбодрил меня Джон Руперт.
– Имелся в наличии подходящий легкомоторный самолет, но не было пилота. Наконец нашелся некий метеоролог, летчик-любитель, которому втемяшилось в голову во что бы то ни стало пролететь через «глаз» урагана. За то, что ему организовали этот полет, пилот согласился завернуть по дороге на остров и забрать документы.
Джон Руперт понимающе кивнул.
– Этот простой план провалился, – продолжал я. – Ураган утопил самолетик в море. А папку забрать было все-таки надо. Во второй раз на волю случая ничего не оставили. Погода была хорошая, новый самолет был куда больше, и на нем была более многочисленная команда, вооруженная – на случай, если придется драться.
– За документы?
– Скорее за то, чтобы вернуть себе весь остров, право на владение которым оспаривается. Полагаю, командой были члены «Объединенной торговой компании», которые владели островом до того, как распугали местных жителей тем, что выращивали экзотические грибы в радиоактивных контейнерах…
Я снова остановился. На лице Руперта постепенно проступало недоверие.
– До свидания, – коротко сказал я и встал. – Между прочим, любой школьник может заставить что угодно испускать радиоактивные альфа-частицы. Для этого достаточно рассыпать немного толченой урановой руды.
Я протянул ему карточку с бабушкиным телефоном.
– Если понадоблюсь, позвоните по этому телефону.
– Погодите-погодите! – остановил меня Руперт.
Ему уже стало интересно.
– Люди не напрасно перепугались, – сказал я от двери. – Если вы проглотите источник альфа-частиц величиной с горошину, это вас убьет. При этом вы можете длительное время носить его в обычном бумажном пакете без особого вреда для себя. Впрочем, это вы, наверно, и сами знаете.
– И все равно, подождите.
– Мне еще нужно отнести дурные вести из Ахена в Гент.
Джон Руперт рассмеялся.
Найти Криса в конце концов оказалось не так уж трудно: он сидел в метеоцентре Би-би-си на Вуд-лейн и готовился вместе со мной сообщить дурные вести о погоде в ночь Порохового заговора.
Крис встретил меня радостным воплем и крепкими объятиями. Следом за Крисом меня бросился обнимать весь офис. Все ахали по поводу того, как я осунулся и похудел. Впрочем, ахи и охи длились недолго. Метеоролог, которому предстояло огорчить детишек вестью о том, что их хлопушки промокнут под дождем, был особенно доволен, что старина Стюарт вовремя воскрес из мертвых и явился на работу.
Сам Крис покрылся великолепным бронзовым загаром, волосы и усы у него выгорели на солнце, и настроение его взлетело из глубин отчаяния в стратосферу так же быстро, как ракеты в его стихах.
– Просто не верится! – его голос, должно быть, был слышен по всей Вуд-лейн. – Как же ты выбрался? А мы-то думали, твоя бабуся малость спятила, когда говорила, что, если бы ты потонул, ты бы ей об этом сообщил!
Мы шли по тихому коридору к комнате, где мы все отдыхали между выходами в эфир – все, кроме нашего старейшины, у него был свой отдельный закуток. Крис, подпрыгивая, как пацан, рассказывал, что его с его плотиком в течение нескольких дней мотало вдоль западного края Одина, пока наконец спасатели с нанятого Робином вертолета не засекли и не выловили его. Рассказ о собственном спасении хлестал из Криса, точно шампанское из откупоренной бутылки, словно бы затем, чтобы не дать перевести разговор на другие темы. Но в конце концов я ухватил его под локоть, чтобы заставить постоять смирно, и поздравил с помолвкой.
– Только папаше ее не говори! – испуганно предупредил Крис. – Старый Каспар вовсе не огорчился бы, если бы я утоп и его зятем сделался кто-нибудь другой.
В этой шутке была слишком большая доля правды, чтобы она могла быть смешной. Поэтому я спросил:
– Что сказал Робин Дарси по поводу гибели своего самолета?
– А я с ним еще не разговаривал с тех самых пор, как мы отправились в полет. Сколько раз ни звонил к нему домой, на Сэнд-Доллар-Бич, каждый раз натыкаюсь на автоответчик с голосом Эвелин. Бедняга Робин… Ну что он мог сказать? В конце концов, он же сам уговаривал нас лететь.
– Ладно… – я нахмурился. – Послушай, а что ты на самом деле должен был сделать на том острове?
– На Троксе?
– На Троксе, а где же еще?
– Откуда я знаю? – рассеянно пожал плечами Крис, потом вдруг насторожился.
– Ну, может, он тебе сам сказал? – невинно предположил я.
Крис замедлил шаг и остановился, словно только теперь вспомнил, что уже дал мне два разных ответа на этот вопрос.
– Я так счастлив! – экспансивно воскликнул он. – Я действительно рад, что ты жив!
– Я тоже рад, что ты жив.
Мы широко улыбнулись друг другу. Это, по крайней мере, была правда.
Мы одновременно протиснулись сквозь вращающуюся дверь в нашу раздевалку-гримерную, где двадцатитрехлетняя драконица-визажистка припудривала наши блестящие лбы и носы. Эта девица была настолько добросовестна, что готова была влезть в кадр следом за тобой со своей пуховкой. Крис завел с ней игривую беседу. Временами он стрелял глазами в мою сторону, как будто немного надеялся, что я все-таки исчезну.
