– Пусть из Лутона спросят, – посоветовал я.
Но Лутону посоветовали потщательнее допросить самого Криса.
– А это еще к чему? – возмутился Крис.
– К тому, что у себя они этого щупа не нашли, – объяснил я. – И теперь думают, что ты просто не привинтил щуп как следует, и пытаются свалить всю вину на тебя.
Крис надулся. Но Джон Руперт, когда я приехал к нему в Кенсингтон во вторник утром, якобы обсудить будущую книгу, сказал, что протечку масла явно устроили нарочно, и это, несомненно, означает, что кто-то хочет похоронить нас с Крисом.
– У меня у самого самолет есть, – сказал Джон Руперт. – Я уже двадцать лет летаю по выходным и потому представляю, что значит садиться вслепую. Мне бы подобных опытов ставить не хотелось. В прошлом году масло на ветровом стекле погубило четырех человек: они возвращались из Франции и разбились о кентские утесы. Их щуп нашелся на земле в том месте, где они заливали масло перед тем, как лететь домой. Это было во всех газетах.
– Бедолаги, – сказал я. – Да-да, припоминаю.
– Вряд ли можно было предположить, что вы выйдете из этой переделки живыми-здоровыми, – уверенно заявил Руперт.
Дверь бесшумно отворилась. Явился Призрак. Он протянул мне руку с набухшими жилами и доел единственное имбирное печенье, забытое Рупертом.
– Новости? – лаконично спросил Призрак, хрустя печеньем. – Мысли?
– Кроме попытки убийства с помощью масла… – сказал Руперт.
– Поскольку оба остались живы, – сухо заметил Призрак, – никто не станет рассматривать этот инцидент как покушение…
Тут он прервался и напрямик спросил у меня:
– Могло ли это быть случайностью?
– Разве что кто-то посторонний случайно залез в мотор. Похоже, те, кто ведет расследование, склоняются именно к этой версии.
– Но вы так не думаете?
– Нет.
– Потому вы и вернулись к нам?
Я растерянно моргнул.
– Да, наверно…
Призрак улыбнулся. Улыбочка у него была жутненькая: она сулила нечестивцам долгие мучения в аду.
Я сказал:
– Я не знаю, кто именно вытащил щуп, но я привез список тех, кто мог это сделать.
Они прочли список.
– Все из Ньюмаркета, – заметил Призрак. – Все, кроме последнего, Робина Дарси.
– Я думаю, это не он, – сказал я.
– Почему же?
– Он пожал нам руки, обоим. По отдельности.
– У вас, батенька, устаревшие представления, – сказал Призрак. – Впрочем, во времена Шекспира было то же самое. Человек может мило улыбаться и при этом быть подонком.
– Мне не хочется, чтобы это был Дарси, – признался я.
– А-а! – понимающе кивнул Призрак. – Нутром, значит, чуете. Ну что ж, нутру, пожалуй, иногда можно верить.
Джон Руперт внимательно изучал список.
– Расскажите нам об этих людях, – попросил он. – Что вы можете сказать о Каспаре Гарви? И о Белладонне, его дочери?
Я сам удивился, как много я успел узнать о каждом из них. Мне потребовалось не меньше часа, чтобы подробно обрисовать трепетного Оливера Квигли (в старом и новом свете), Джорджа Лорикрофта, самодовольного хама, который считает своим законным правом шпынять свою куколку-жену, хотя жена его на самом деле далеко не настолько безмозглая, как он думает или желает думать. Она уже кое о чем догадалась и знает теперь слишком много, хотя и недостаточно, а потому ей грозит опасность, но она об этом и не подозревает.
– Я не думаю, что щуп – дело рук Гленды, – продолжал я, переведя дух. – Не думаю, чтобы ей была выгодна наша с Крисом смерть. Наоборот, Гленде мы нужны живыми – ей нужны метеорологи, которые помогли бы ей проверять ее подозрения.
Я объяснил про нестыковки со снегом и морозом в рассказах Лорикрофта.
Призрак внимательно слушал. Джон Руперт коротко сказал:
– Продолжайте.
– Ну… – Я сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. – Когда я пришел к вам… разыскал вас… я знал по именам трех участников этой компании, но я вам их не сказал, потому что…
– Потому что вас разобрала сентиментальность, – неодобрительно сказал Призрак, видя, что я замялся. – Вы хотели спасти их от судебного преследования, потому что они вас не убили, хотя и могли. Так?
– Видимо, да…
– Ну и?
– И это действительно так. Но теперь я пришел к некоторым выводам.
– Рад буду их услышать, – сказал Джон Руперт с насмешливой любезностью. – Выкладывайте.
– Возможно, вам они покажутся смешными…
– Это уж нам судить.
– «Объединенная компания»… – медленно начал я. – Видите ли, мне кажется, что все ее участники – скорее дилетанты, чем профессионалы. То есть намерения их достаточно бесчестны, но им не хватает умения либо жестокости воплотить их в жизнь как следует. Вот, к примеру, это ж надо было – забыть папку с важнейшей информацией в ящике стола! И идея отправить за ней Криса была не лучше. На первый взгляд она выглядела вполне разумной, потому что Крис был готов практически на все, лишь бы получить возможность пролететь через ураган.
Джон Руперт кивнул.
Я продолжал:
– Каспар Гарви и Робин Дарси – очень давние коллеги, и, если не считать ячменя Гарви и дерновой фермы Дарси, оба они привыкли продавать свою продукцию в мелкой упаковке. Гарви торгует кормом для птиц, Дарси – экзотическими грибами в вакуумной упаковке. Дарси взялся выращивать грибы на Троксе, но я знаю от серьезных грибоводов – не лично, а через вторые руки, – что предприятие на Троксе было слишком мелким, чтобы приносить доход. Под конец, как я уже говорил, его использовали, чтобы выжить с острова местных жителей. Но мне думается, что именно их привычка оперировать мелкими масштабами натолкнула их на мысль стать посредниками для тех, кто готов продать самые мизерные количества радиоактивных материалов.
– Я полагаю, что, если собрать достаточно мелких упаковок вместе, получится гора, – сказал Джон Руперт.
– Или бомба, – добавил Призрак.
– Или, по крайней мере, достаточно большой кусок бомбы, чтобы его стоило предложить серьезному покупателю, – скромно заметил я. – Но я не думаю, что участники компании сами имеют дело с ураном или плутонием. Слишком опасная это штука. Но они знают, как работать с мелкими упаковками.
Я остановился, но мои слушатели потребовали продолжения.
– Я думаю, – сказал я, – но это, честно говоря, уже из области догадок, – что Дарси заманил в компанию Каспара Гарви, а Гарви втянул в это Оливера Квигли и Джорджа Лорикрофта. И некоторое время дела у посредников шли гладко и приносили огромную прибыль. Три торговца сидели здесь, три – за океаном, и все шестеро соблюдали старый мушкетерский принцип «Один за всех, все за одного».
