Если бы Квигли был чуть похрабрее, я бы сказал, что он ехидничает. А так я покончил с превосходной куропаткой в сухарях и улыбнулся, нимало не задетый.
– Ну что ж, мистер Квигли, советуйтесь с ними. Это неплохая идея.
– Вы меня удивляете! – воскликнул он. – Ни за что бы не подумал, что вы так к этому отнесетесь! В смысле… неужели вы не против?
– Ни в коей мере.
Робин Дарси наклонился вперед и спросил у меня, через свою жену и трясущегося тренера:
– А сколько мистер Квигли заплатит вам за то, что вы скажете, стоит ли выставлять в пятницу кобылку Каспара?
Оливер Квигли был человек нервозный, но не дурак. Он все понял. Он открыл рот, потом закрыл. Я знал, что он, как и прежде, будет требовать от меня точных сведений, за которые ему не придется платить.
Робин Дарси спросил у меня – похоже, с неподдельным интересом, – когда я впервые заинтересовался метеорологией. И я объяснил ему, как объяснял сотни раз до того, что лет с шести полюбил смотреть на облака и никогда не мечтал о другой жизни.
Я подумал, что добродушие Дарси основывается на уверенности в собственном интеллектуальном превосходстве. Я давно уже научился не спорить с подобными убеждениями и был дважды вознагражден продвижением по службе. В этом цинизме я никому, кроме себя, не признавался. Но зато нередко я смиренно признавался себе, что встретил человека, который действительно умнее меня. Я слабо улыбался Робину Дарси и никак не мог понять, где же кончается – или начинается – его ум.
– А где вы учились на метеоролога? – спросила Эвелин. – Что, есть какой-то специальный колледж?
– Да нет, как-то так сложилось… – ответил я.
Крис, направлявшийся к буфету за добавкой, подслушал ее вопрос и мой ответ и бросил через плечо:
– Не слушайте его! Он физик. Доктор Перри Стюарт, и никак иначе.
Робин зевнул и прикрыл свои близорукие глаза, но колесики у него в голове завертелись быстрее. Я видел это, я это чувствовал и не понимал, почему он старается это скрыть.
Оливер Квигли, не переставая трепетать, поспешил заверить меня, что вовсе не хотел меня обидеть своим предположением, будто частная фирма может оказаться лучше, хотя оба мы знали, что он был чертовски близок к этому. Вся разница была в том, что его это, похоже, страшно смущало, а мне было все равно. Если трепетный Оливер Квигли свалит свои тревоги на чьи-нибудь еще широкие плечи, я буду только рад.
Каспар Гарви разыгрывал радушного хозяина, желающего, чтобы его гости унесли с собой хорошие воспоминания. Он вытащил меня из-за стола, водил за собой и представлял всем по очереди, убеждая всех позволить мне их сфотографировать. Если кто-то отказывался, Каспар совал упрямцу еще стакан вина и в конце концов добивался своего.
Я щелкнул вместе Квигли и Лорикрофта, двух тренеров, сошедшихся у буфета, чтобы положить себе хрустящей жареной картошки, и ненадолго задержавшихся, чтобы поговорить о работе. До меня долетел обрывок реплики Квигли: «…и никогда не платит вовремя!», потом голос Лорикрофта: «На скачках в Баден-Бадене мою лошадь толкнули на старте…»
Пышногрудая жена Лорикрофта гордо сообщила соседям по столу:
– Джордж постоянно ездит в Германию и выигрывает там скачки – ведь правда, Джордж?
Однако Лорикрофт беспощадно остудил ее энтузиазм, возразив, что в Германии он был всего один раз, в прошлом сезоне.
– Я куда чаще бываю во Франции и действительно выигрываю там скачки, но моя супружница вечно все путает.
Он обвел нас взглядом, как бы ища сочувствия своей тяжкой семейной жизни, и самодовольно улыбнулся. Я подумал, что сама Гленда, конечно, не сахар, но ее дорогой Джордж хуже горькой редьки.
Роскошный ленч плавно перешел в кофе и вполне достойный портвейн, и в конце концов гости не без сожаления принялись расходиться. Но нам с Крисом надо было, чтобы кто-то подкинул нас до нашего «Чероки», а между тем Белл нигде видно не было.
Я стоял, переминаясь с ноги на ногу и не зная, куда деваться, но этому положил конец сам Каспар Гарви. Он подошел ко мне и сказал тоном, не допускающим возражений:
– Раз уж вы добрались к нам в Ньюмаркет, давайте съездим взглянуть на мою кобылку. Заодно сфотографируете ее. По крайней мере будете знать, какова та лошадь, ради которой мы интересуемся погодой в пятницу.
Он решительно подхватил меня под локоть, так что противиться было бы попросту невежливо – хотя, с другой стороны, отчего бы мне и не взглянуть на кобылку, раз хозяину так этого хочется? Не такая уж это большая услуга после превосходного ленча. Вот только Крис торопился – нам надо было вернуться домой засветло.
Впрочем, Крис выходил из себя не из-за времени, а из-за того, что ему придется ехать в «Лендровере» вдвоем с Белл. Казалось бы, зачем нам на четверых две машины – но Каспар Гарви явно и недвусмысленно намеревался ехать на двух машинах. Он сердечно помахал рукой Оливеру Квигли, последнему из отбывших гостей, прощаясь с ним до скорой встречи, и направился к своей машине.
Он выехал из ворот вслед за голубым «Вольво» Квигли и предоставил Крису и своей дочери добираться до конюшни на «Лендровере».
Поскольку до конюшни было рукой подать – миль шесть или около того, – Каспар Гарви не стал терять времени и сразу взял быка за рога.
– Как вы считаете, насколько неуравновешен этот ваш Крис?
– Хм… Н-ну… – неопределенно промычал я.
– Я не желаю, чтобы он стал моим зятем! – объявил Гарви.
– Ну, в настоящий момент это представляется маловероятным, – заметил я.
– Как бы не так! Девчонка от него без ума. В том году они грызлись, как собаки, – и я, честно говоря, был рад этому. Не то чтобы он был плохим спецом – он блестящий метеоролог. Я всегда следую его советам, и это сберегло мне тысячи – буквально тысячи! – фунтов.
Гарви замялся – видно, следующий вопрос показался ему чересчур прямым, но он все-таки его задал:
– Не могли бы вы ему сказать, чтобы он оставил мою дочь в покое?
Ну что можно ответить на такое? «Нет, не могу». Но мне показалось, что сам вопрос был поставлен неправильно.
Видя, что я молчу, Гарви продолжал:
– В том году она шипела и плевалась, как дикая кошка. Сорвалась с места, уехала в Испанию, устроилась там на работу. А полтора месяца назад вернулась и потребовала, чтобы я устроил этот ленч и не говорил Крису, что она тут будет, – и я сделал, как она просила, бог весть почему. Я думал, что между ними все кончено. Я ошибся.
Он мрачно умолк. Мощная машина урчала, пожирая мили.
– Он спросил, нельзя ли захватить с собой приятеля, и когда я увидел вас… вы выглядите человеком разумным, не то что он, – я подумал, может, вы ему скажете, чтобы не заводил все сызнова, не тревожил Белл… но вы, похоже, считаете, что это плохая идея…
